.
* * *
Чудом проделанные шаги Анни поведали одновременно две истории. Одна была связана с загадкой Грёнинга; вторая — с войной, поскольку это история о том, как паралич постепенно поразил молодую девушку, чудом избежавшую смерти. «Вторая мировая война наряду со многими другими потрясениями оставила после себя поток болезней», — отмечали Лаукс и Бонгарц, в том числе «бесчисленные жалобы на желудок и ревматические недуги, а также случаи невроза и паралича»[272]. Многие такие болезни, предположили журналисты, коренились в «осознанных или неосознанных моральных потрясениях»[273].
Когда лето сменилось осенью, стали сенсацией новые номера Revue, повествующие о результатах предпринятого доктором Фишером исследования в отношении почти 8000 имевшихся на тот момент писем к Грёнингу, в которых страждущие описывали свои проблемы и просили помощи. Изучив выборку примерно в 2000 писем, Фишер установил, что чуть больше половины (57 %) пришло от женщин. Он предположил, что большинство авторов имеют возраст от 20 до 60 лет и относятся к среднему и низшему классам. Фишер вывел это из их стиля изложения, который иногда находил «нелепым», с «неуклюжими выражениями», используемыми «людьми, не привыкшими писать»[274]. Если Фишер был прав, некоторые из писавших могли относиться к слоям, наиболее пострадавшим от евгенической политики нацистов. Обычным механизмом определения, кого следует стерилизовать, в Третьем рейхе было тестирование умственных способностей с акцентом на знаниях, которые предполагались у представителя среднего класса, получившего образование, типичное для этой прослойки. Это ставило людей из рабочего класса с их практическим образованием в явно невыгодное положение[275]. Например, в Херфорде большинство стерилизованных относились к низшим классам — работники городских сигарных фабрик, сельскохозяйственные рабочие и молодежь, получающая пособие по безработице[276]. Примерно то же самое наблюдалось повсюду.
Изящно написанные или нет, письма к Грёнингу излагали больше, чем подробности болезни и физической немощи. Страждущие рассказывали ему о своих потерянных домах и любимых, о скорби, вине и разочаровании, о семейном конфликте, страхе и стыде, по большей части связанных так или иначе с войной. «Мой сын шести лет пробыл в больнице шесть недель, — писала мать. — У него отказали почки. Он в очень тяжелом состоянии». Мать была убеждена, что болезнь сына объясняется «seelische
