«Ну а если не поможет, хоть не так страшно будет», – решил я и принялся исполнять задуманное.
С включенным фонариком добрался-таки до холодильника, взял бутылку (в ней оставалось чуть больше трети), приложился. Отпил залпом сразу половину того, что там было, вернул все на место. Постоял еще на кухне с минуту, отдышался и пошел обратно.
«Сейчас неловко получится, – подумал я, – Если наткнусь на Асю по пути. Мнение обо мне у нее изменится в не лучшую строну. Хотя, что здесь такого? Иду себе спокойно, никого не трогаю, свой писюн не тереблю, и вообще в трусах. Все вполне себе чинно и благородно».
Вернулся в освещенную гостиную. Ощутил, что цветовое восприятие уже пришло в норму. Минут двадцать просидел с включенным светом, так как жутковато было погружаться в темноту. Обратил внимание на время – полтретьего. Прикинул, что уже так часа два шарахаюсь. Затем поставил будильник на полседьмого, рискнул, наконец, загасить свет, лег, укрылся с головой одеялом – и заснул.
…Вначале полезли какие-то непонятные разрозненные образы, в цельный сон они никак не могли соединиться. Потом, вроде как, что-то начало единое вырисовываться, но что конкретно – не запомнил. Вдруг я оказался идущим по лесу, понимал, что знаю, куда и зачем следую, но вспомнить не мог. Светло, тепло, зеленый мох под ногами, я бос, на мне из одежды только трусы, из-за этого неловко. Откуда-то материализовался Борис Владимирович: худой, высокий, метра три росту в нем. Говорит мне: «Ты на Динару не обижайся, она так шутит; и она давно уже там – немного шарики за ролики заехали». Образ Бориса напомнил мне про Асю. Я вдруг осознал, что она там, куда я иду. Попытался ускорить шаг, но ноги начали вязнуть во мху – быстро идти не получалось. «Не спеши, еще время есть, – подсказал Борис, – И не смывай меня больше, иначе не смогу помочь. Вон, как ты меня размыл сегодня!» Я понял, что он намекает на свой чрезмерно высокий рост, якобы он размылся, растекся и из-за этого стал больше (во сне это казалось логичным, сейчас же кажется каким-то абсурдом). Вдруг, почувствовал, как что-то ударило и сдавило мне грудь, по лицу словно ветки деревьев стали хлестать, я начал просыпаться.
– Ты дойдешь, – успел сказать Борис, но уже моим голосом и вслух, я пробудился окончательно.
***
…Понял, что у меня на груди лежит Маркиз, причем его зад уперся мне в подбородок, а хвост елозил по лицу, как стеклоочистители по ветровому стеклу. Скинул его с отвращением, взял телефон, посветил в сторону двери – она приоткрыта.
