Старый сундучок, стоявший около печи, был осмотрен еще в первый день – там было пусто. Однако я, на всякий случай, еще раз открыл его, для чего-то провел рукой по его пыльному дну, и пальцем зацепился за что-то, торчавшее из трещины в доске. Какая-то металлическая пластинка выступала на полтора-два миллиметра из расщелины в древесине. Я сразу подумал, что это монетка застряла, попробовал ногтями подцепить, вытащить – она двигалась, но не доставалась.
– Аська, подай, пожалуйста, нож, – обратился я к Асе, ковырявшейся в это время в своем ноутбуке.
– Вот, а что такое? – подбежала Ася ко мне, стоявшему на коленях у сундука, протянула мне нож.
– Сейчас посмотрим…
Я засунул острие ножа в щель, поддел заинтересовавший меня предмет, тот легко выскочил наружу.
– Ого! – воскликнула Ася, – Что это? Крест, да?
– Похоже, – проговорил я, положив на ладонь медную, судя по всему, пластинку, напоминавшую по форме четырехконечный крест, только широкий, с округлыми концами, как бы в форме лепестков. Принялся разглядывать. Освещение было тусклое, из-за дальнозоркости никак не мог сфокусироваться, даже отдалив от глаз подальше, мелкие детали рассмотреть не получалось.
– Дай мне, пожалуйста, – протянула мне руку Ася, она тут же пошла за фонариком; села за стол, начала изучать мою находку.
– Ну, что скажешь? – спросил я, подойдя к ней со спины.
– Нательный крест. Старообрядческий, очень старый, – доложила Ася, – Вон, все надписи затерлись даже. Уже еле видно, что в середину восьмиконечный крест вписан.
– Форма странная, – отметил я.
– Не, самая обычная, – заявила Ася, – Я читала, и фотки в интернете смотрела, такой вот формы с закругленными концами были женские кресты, а мужские – с прямоугольными.
– То есть, это крест не Анисима, получается, так?
– Ну да, а что тут такого? Может, это крест его жены, или дочери, или какой-то другой родственницы. Да, и может он не такой уж и старый, просто самодельный, поэтому и изображение на нем не четкое.
– А дырники и прочие беспоповцы кресты носили, не помнишь? – спросил я.
– Ой, вроде да, не помню точно, – задумалась Ася.
– …Так, ладно. Давай подведем итоги того, что мы имеем на теперешний момент, – начал я серьезно, – Поселились, значит, мы в заброшенном доме, в котором раньше жил и два года назад умер в возрасте ста пяти лет местный старовер-колдун, проклявший всю деревню. Сегодня утром мне лично пришлось пообщаться с душами умерших от этого проклятья, которые в этом доме пребывают и не могут, по каким-то причинам, его покинуть. В ста метрах от нас находится фундамент разрушенной церкви, возведенной, в свое время, на месте языческого капища, с жертвенной ямой в середине, набитой человеческими костями. А еще, только что мы нашли в сундуке старый нательный женский крест, принадлежавший, возможно, пропавшей без вести много лет назад дочери хозяина дома, которая, по рассказам местных старушек, являлась по совместительству и его любовницей. Завтра планируем продолжить опрос соседей, в том числе, и отсидевшего пятнадцать лет за убийство и слегка помешавшегося мужика по имени Степан. Что еще я упустил?
