, он не мог не избрать толкование марксизма, данное А. Богдановым, а также его проект построения «нового человека». Парадоксально, но для него это был единственный способ соединить Ницше и Маркса
[97]. Новая эпоха станет господством анонимных масс, не властных над своей жизнью, а не исключительной личности, самостоятельно выбирающей собственную судьбу.
Именно во время своего путешествия в Соединенные Штаты А.М. Горький впервые определил социализм как будущую религию Человечества. «Социализм – это стадия в развитии культуры, движение цивилизованное. Это религия будущего, которая освободит весь мир от нищеты и грубой власти богатства. Чтобы меня правильно поняли, скажу, что социализм требует усиленной работы ума и общего гармонического развития всех духовных сил человека»[98]. Действительно, кажется неправдоподобным, как мы увидим, что в его нью-йоркских впечатлениях советские исследователи находят элементы сознательной марксистской критики капитализма. Такое прочтение его публицистики советской официальной наукой выглядит особенно странно после уничтожающей критики взглядов А.М. Горького за их теоретическую несостоятельность одного из отцов-основателей русской социал-демократии Г.В. Плеханова. В статье, опубликованной в 1909 г. после выхода повести «Исповедь», политик оценивает американские произведения как худшее из всего написанного А.М. Горьким и дипломатично советует ему отказаться от поползновений быть публицистом. Г.В. Плеханов предлагает А.М. Горькому заниматься исключительно писательской деятельностью: «Неудачны те его произведения, в которых силен публицистический элемент, например, очерки американской жизни и роман «Мать». Очень плохую услугу оказывают ему люди, побуждающие его выступать в ролях мыслителя и проповедника; он не создан для таких ролей»[99].
В начале холодной войны рассказы и впечатления писателя об Америке в публицистических целях широко использовались в антиамериканском ключе. Действительно, очерки об Америке проникнуты глубоким отвращением к безликому лихорадочному обществу, которое стремится лишь к наживе и потреблению, в котором искусственные огни заменяют солнце и немолчный шум трамваев сопровождает бессмысленное движение толпы. Однако эти описания в большей степени выражают потрясение русского интеллигента перед лицом мира, ценности которого ему чужды и в котором он не узнает себя, чем являются последовательной и идеологически обоснованной критикой капитализма.
