Стукнула дверь: это баба просунула в комнату свою голову.
- Еще не объелись?
- Блин брюху не порча, - проговорил степенно Селифан, не оборачиваясь к бабе.
- Блин не клин, брюха не расколет, - поддержал его Петр, а потом добавил, но на этот раз суровей: - Шла бы ты, знаешь куда...
Дверь в сени притворилась.
Мужики отерлись рукавами тулупов.
- Ну что? - спросил наконец Селифан Ивана. - Читал?
Вместо ответа Иван сплюнул на пол. Петр проглотил кусок блина и в свою очередь обратился к Селифану.
- А ты?
- Я-то читал, - ответил Селифан. Было очень жарко в светлице, сильно они натопили свою буржуйку.
Ах, Господи Боже мой, как же это я сразу не догадался! Ведь не просто типично русскими мужиками были эти мужики, а типично русскими литературно-критическими мужиками (что меняет положение вещей самым кардинальным образом, не правда ли, граждане читающие?), - одним словом, литературоведами и обозревателями, критиками и прочей одухотворенной рухлядью центровых редакций и уважаемых средств массовой информации! Как же это я сразу-то не догадался?! Может, действительно поменять очки, а то вон и канализационных крыс не разглядел в начале романа, и господ литературных критиков чуть было не принял за обыкновенное, чтобы не сказать примитивно-быдловатое народонаселение. Подвел, подвел, в который раз подвел меня мерзавец-окулист!
Бросив свой стакан о стенку и вскрикнув: "Наздрове!" - мужик, молчавший до сих пор, обтер руки о скатерть, ловко свернул себе цигарку, насыпав в газетку махорки из кисета, поджег ее от огнива и, попыхтев едким махорочным дымом, сказал:
- Русский писатель должен жить в России.
- И должен носить усы! - подхватил другой.
- И калоши на валенках у него должны быть резиновыми, чтобы по лужам можно было прыгать!
- А он и водки не пьет!
Хоть я и старался увидеть, кто произнес эту последнюю фразу, мне этого не удалось, да и похожи они были друг на друга, как братья, как близнецы: одинаковые волосы, одинаковые бороды, одинаковые носы - поплывшие от склонности к самогону, - одинаковые сапоги и валенки, тулупы с поднятыми воротниками, обмотанными шерстяными шарфами, красные рубахи, там и сям (как в песне поется) "вылазившие" из-под тулупов; икра, запутавшаяся в волосах кудрявых бород; масло, золотыми каплями собиравшееся на кончиках носов, капавшее в бороды...
Трудно, трудно было мне отгадать, кто из этих русских мужиков произнес фразу, не лишенную, нужно признать, некоторой доли справедливости: автор действительно не пьет водки. Автор пьет исключительно коньяк эксклюзивной марки QX, вследствие своей дороговизны быдловатому народонаселению не знакомой даже на слух. А приобретает автор этот эксклюзивный напиток на деньги, вырученные от продажи золотых зубов, вырванных плоскогубцами из незаконно эксгумированных, а проще сказать - вырытых из могил трупов всякого рода зажиточных филистеров. Вырытых ночами, при неверном свете луны. В настоящее время автор обдумывает возможность рвать золотые зубы на живых, но по возможности беззащитных филистерах: коматозных пациентах, ветхих жителях домов престарелых, слабосильных старушках, детях дошкольного возраста и проч.
