В ту ночь юнец удачливый бежал
Сквозь возгласы резни из зала в зал
И чудом спасся, ко всему готовый.
Уходит призрак рокового дня,
И властелин, по чьей вине резня,
Приходит новый, снова плачут вдовы.
Приходит новый, снова плачут вдовы,
Вновь льется кровь и слышен гром бомбард,
Кровавые снега смывает март,
И вновь июль, и топчут злак подковы,
Идет игра, и все растет азарт,
И пахари свои бросают кровы,
В лесах блуждают дети и коровы,
И все в огне: таков расклад у карт.
Два грозных войска, две дорожных пыли
Сближаются. Чего не поделили?
Не так уж тесен этот белый свет.
В бою сошлись две веры. Правый Боже,
Единый Ты, но как века похожи,
Предела нет у горестей и бед.
Предела нет у горестей и бед,
В любом столетии все те же боли,
Обиды и утраты, те же роли
Палач играет и законовед,
А также беззаконье и навет,
Стилет и подозрение в крамоле.
Мы знаем то, что знал седой поэт,
Как будто мы в одной учились школе.
Как этот снег на прошлогодний снег,
Тот век похож на мой двадцатый век.
И все же знал старик намного больше:
Он предсказал за много сотен лет
Наш беспредел в Московии и Польше,
Как нет предела времени, как нет…
Как нет предела времени, как нет
Границ пространства, нет границ познанья,
Но мы не знаем языка планет
И звезд, плывущих в безднах мирозданья.
Мы не стыдимся посещать совет
Нечистых, это сходбище баранье,
Поскольку позабыли мы Завет
И отдаем пророков на закланье.
В том веке было так же, точно так,
Кто жил по чести, попадал впросак,
Кто не стеснялся, был главой совета,
А наш старик послал к чертям совет,
Он знал предел всему, хоть в мире нет
Границ пространства до скончанья света.
Границ пространства до скончанья света
На свете нет. Из черной глубины,
Из вечности к нам долетают сны,
Каких не знала до сих пор планета.
Не усмехайтесь, в смутных снах поэта
Являются виденья старины,
И дни грядущего озарены
Порой лучом неведомого света.
В одном бою, как пишет сам, о ком
Веду я речь, он был сражен клинком
И в небо вознесен из царства скверны,
Быть может, немоту предбытия
Он слышал там, как мы в наш век пещерный
В снарядном вое слышим свист копья.
В снарядном вое слышим свист копья,
А наш поэт отнюдь не с перепоя
Предрек монарху смерть вдали от боя:
Он видел, как вишневая струя
Текла из-под атласного подбоя
На мостовую, в пыль. Хотел бы я
Упомянуть заморские края,
О коих говорил поэт такое:
«Восстанут земли за морем...» Так вот,
При нем не наставал еще черед
Селиться там. Что скажете на это?
Все может быть в горниле бытия:
На круги возвращается своя
