— Внимание. — Агол поднял руку. Воины стиснули мечи, напряглись, готовые к броску и удержанию.
— Я совсем тихий. — Настройщик безропотно направился к столбам. Звякнули массивные цепи… Он улыбнулся, растянутый меж обелисков. Слава Хранителям, ноги касались постамента.
Фэрнайты споро обустроили временный лагерь: костры, питье, еда. Михаил отвернулся и посмотрел на горные пики, чьи вершины тонули в серебристом лунном свете. Красивые и холодные пейзажи… Ночь задалась.
Медленно цеплялись друг за друга секунды; время, по обыкновению, растянулось в бесконечную череду мгновений — томительных ожиданием. Михаил, наученный терпению, лениво покачивался на цепочной подвеске, иногда напрягал мышцы рук и ног для проверки работоспособности. Результаты отвратные: к утру тело превратится в набор мертвой плоти.
Звериный крик эхом облетел скалы. И вновь тишина.
— Кто-то идет! — рявкнул дозорный.
Себен и Агол мгновенно вскочили. К лагерю, в неверном лунной свете, брела парочка — кавалер с дамой. Оба в состоянии подпития, как отметил Михаил.
— Ассет. — Себен успокоился. — Я ведь отпустил… Какого Эрона ты приперся, идиот?
— Красноглазый пойман, благодаря мне, — гордо молвил Ассет и пьяно качнулся. — Мне хотелось увидеть.
— Пусть, — отмахнулся Агол. Тише добавил: — Бабенку охмурить.
Офицеры вернулись к кострам — Себен неохотно, Агол с многозначительной улыбкой. Ассет с подругой достигли Михаила.
— Смотри, Хельва, я его взял.
— О! — Женщина приникла к спутнику. Если эронова красотка из соседнего дома увидит ее с героем… — Ты моя гордость.
— И в кино ходить не надо. — Михаил изобразил любопытство.
— Молчать! — Ассет плюнул в заключенного. — Сорг! Я тебе…
Он не договорил, прерванный ответным плевком. Пискнув что-то неопределенное, Ассет вырвался из рук Хельвы и потянулся к мечу.
— Не делай глупостей, — спокойно сказал Себен. — Иначе висеть тебе на столбах.
Бледнея, солдат вытянулся по струнке:
— Я ничего…
— Умница, — похвалил Михаил. — Меня выследил ты?
— Да, — гонора у Ассета поубавилось. Хмельной дурман рассеялся.
— Ты в курсе, воин обещал, воин сделал?
— Завтра я увижу, как ты умрешь! — Асет сглотнул. — Идем, Хельва, выпьем за смерть красноглазого.
Они торопливо удалились.
— Смельчак. — Михаила унял нервную дрожь злости; стих звон цепей.
Серый рассвет наполнил долину тенями. Туманная дымка заклубилась меж камней и пропала, согретая лучами солнца. Величественно и медленно над скалами всплыла огненная корона.
