— Лей уже. А то невмоготу стоять…
— Фитиль не забыл?
— Ты еще пошути!
Усмехнувшись, Михаил принялся медленно сливать в сток содержимое бурдюка. Змейка масляных разводов послушно скользнула в сторону караулки. В свете лампы сейбин отдавал золотом. Феерия — девяносто девятая проба в овне.
— Пора уже, — нетерпеливо прошипел Шарет.
Досадливо покосившись на спутника, Михаил сунул запал в отверстие ламповой колбы. Через несколько секунд, показавшимся пленникам вечностью, тряпка соблаговолила загореться. Символом хрупкой надежды маленький огонек отправился в недолгий полет. Коснулся воды… зашипел…
— Потухнет, — обреченно сказал Шарет.
— Дал бог латентного пессимиста… — Михаил закрыл глаза. Когда он их открыл, над потоком танцевали синеватые язычки огня, мало чем напоминавшие пламя даваемое сейбином.
— М-м? — высказался Шарет.
— Понимаю тебя. — Михаил погасил лампу. — Но объяснить почему так горит не могу. Это данность, смирись.
— Так даже лучше, — очнулся стегардец.
Михаил торопливо поставил решетку на место и накрыл отблески пламени отобранной у спутника курткой.
— Жди здесь, — сказал он Шарету и крадучись переместился к двери караулки. Прижался к окантовке люка в попытке оценить степень угрозы. Никаких видимых или слышимых изменений ночные реалии не несли. Шорох, стон, скрип, пьяный смех, звон… Михаил искоса взглянул на смотровые отверстия… Будет обидно, если с той стороны пьяный яроттец решит явить служебное рвение именно сейчас.
— Капай! — раздалось из караулки.
Рискнув, Михаил бегло проанализировал видимую сквозь отверстия картину. На отвороте коридора к лекарской стоял хмельной яроттец и непонимающе созерцал плывущие вдоль стен сизые облачка дыма.
— Чет это… — Стражник икнул и промаршировал в лекарскую. Пробыл там с минуту, вернулся и переломился в приступе рвоты.
— Ты падла опять у лекаря протирку схлебал? — спросили из-за стола. В поле зрения Михаила возник второй яроттец с пучком зелени в правой руке и кружкой в левой.
«Двое?» — Михаил не поверил.
— Там у костоправа из пола дым идет.
— Не может из пола дым идти!
— Идет. И воняет.
— Да ты совсем берега потерял!
В ответ первый стражник гневно воздел руки в преддверии яростной отповеди… и плавно съехал по стенке на пол. Сплюнув, его напарник удалился за стол. Послышалось сочное бульканье.
Михаил отстранился от люка, шагнул назад и едва не заорал, различив во тьме серебряные блюдца огромных глаз. Под серебром угадывалась массивная тень хищного силуэта. Слова и мысли закончились. Враз.
