— Да ну на хрен! — Михаил отчаянно замотал головой. Его искра с ним. И с ним же и останется.
— Понял? — спросил Труг, внимательно глядя Михаилу в глаза.
— А если я откажусь?
— Тогда тебе конец. И, возможно, не только тебе.
Разом сгорбившись дгор побрел прочь, растворяясь во мраке залы. Михаил глубоко вздохнул… и не спеша выдохнул. Хаос мыслей и образов чуть притормозил страшный бег. Думать! Подмечать мельчайшие детали и анализировать! Искать надежду! Михаил кивнул:
— Считайте, твари, я взял подачу.
— Хочешь бежать? — с усмешкой спросила незнакомка, все так же подпиравшая стену.
— Кто ты?
— Дзейра, шестой отряд Велунарда. Ктан пятьдесят четвертой.
— Чем задавать глупые вопросы, Дзейра из Велунарда, просто признай, вот прямо так и скажи — я в заднице и мне все по хрену, я готова убивать… готова нести радость в яроттские массы, — зло предложил Михаил.
Лепурка распрямилась пружиной. Шарет чуть посторонился.
— Насчет яроттских масс я не поняла. Но мне все сильнее хочется оторвать тебе яйца!
— Да ты уже совсем бодрячком! — Михаил сплюнул.
— Придурок! Там, — женщина яростно ткнула в сторону арены. — Там для тебя важно только одно… Твоя жизнь!
— На этом и закончим. — Михаил мрачно кивнул и повернулся к Шарету. — Идем, мне надо кое-что спросить.
Заглянув в алое пламя глаз Корноухого, стегардец поежился. Грядут перемены — пугающие в своей неумолимости, способные раздавить и возвысить, швырнуть в водоворот событий или же оставить догнивать на обочине. Надо лишь выбрать. И только одно можно сказать наверняка — скучно не будет.
В ответ на внезапную бледность Шарета Михаил усмехнулся — выбор сделан.
— Пойдем. — Шарет вздохнул. Если уж ему предначертано находиться рядом с психом, то так тому и быть.
Стегардец провел Михаила к одной из келий. На пороге камеры Михаил остановился. Серыми полутонами у стен шевельнулись фигуры узников. Эльф, пятеро ваарок и Труг. Молча обогнув Корноухого, к ним присоединилась Дзейра. Взбила пинком кучу непонятного тряпья у стены и устроилась на оной в ожидании.
— Располагайся. — Шарет устроился в уголке. — Спрашивай.
Михаил несколько секунд молчал, приноравливаясь к шероховатостям и холоду камней.
— Спрошу, — сказал он, поворачиваясь к сегардцу. — Сколько здесь заключенных?
— Много, — пожал плечами Шарет.
— Издеваешься?
— Ну откуда я могу знать точное число? Здесь полно ваарцев, дгоров и лепурцев, чуть меньше алькарийцев. Годок есть. Нормальный такой годок, злой только…
