— Шарет!
Михаил устремился к стегардцу, растолкал вяло огрызнувшихся узников и достиг проема бойницы, сочившегося дневным светом.
— Корноухий, — раздался безжизненный голос Труга. — И тебя сюда.
— Чего киснете? — спросил Михаил. И замер.
На видневшемся сквозь бойницу кусочке арены стояли две женщины. Холодом и смертью блестели клинки в смуглых руках. И если на безвестную ваарку, отдавшуюся на корабле на потеху матросам, Михаилу было наплевать, то на ее соперницу…
— Саада… — Он растерянно оглянулся в поисках объяснений.
Шарет зло выругался
Мечи со звоном скрестились. Блокировав выпад, Саада отпрыгнула назад. Приготовилась к защите — клинок у пояса и готов отразить удар в любом направлении. Удар пришелся в лицо. Стальное жало — тусклая серая смерть.
«Как глупо!» — успела подумать женщина. Легким движением руки она отвела сталь, сместилась чуть вперед и совсем близко увидела по-детски испуганное лицо Роми. Сланное имя — редкое для Ваара. Саада чуть довернула кисть и ударила снизу вверх. Клинок тенью скользнул у груди Роми… срезал лоскуток растрепанной куртки.
Женщины сблизились вплотную. «Вот и все», — решила Сада, взметнув меч. Роми испуганно закрыла глаза и ударила.
Волной низвергся из поднебесья радостный рев толпы.
Вцепившись побелевшими пальцами в камни бойницы, Михаил подался вперед. Красный песок… Красный…. Алые брызги из шеи Саады сложились на песке в ржавое пятно.
Трибуны не умолкали.
— Глупо, — раздался чей-то голос.
Медленно повернувшись, Михаил смерил яростным взглядом стоявшую неподалеку женщину. Высокая несколько крупноватая в кости блондинка с резкими чертами лица, едва различимыми за ретушью грязи. Космы волос сальными прядями ложились на остатки униформы. Она желанная жертва для ненависти.
— Поясни, — процедил Михаил.
Шарет попытался вмешаться и был проигнорирован.
— Ты разве не понял? — Женщина скрестила руки на груди и апатично привалилась к стене. Ни грана волнения или злости. Сухая констатация фактов. — Благородно, конечно… Но глупо.
— Полагаешь, она специально? — Михаил сник, злость схлынула желчным потоком. Зачем задавать вопросы, на которые знаешь ответ. Тратить воздух… Но как же так? Саада…
— Сдается мне, никто не узнает правды, — вклинился в паузу Шарет.
Стегардец прав. Михаил отвернулся от ржавого блеска арены. Апатия и безысходность — их царство здесь объяснимо. Хозяин придумал интересную игру — друзья, братья, сестры, жены, мужья — только мясо, вооруженное сталью. И мучения выбора, случись таковые, только раззадоривали толпу.
