— усвоен ли урок. Качнулся с носка на пятку в легком приступе раздумий и ткнул пальцем в Михаила. — Два шага вперед.
— Проклятье, — в отчаянии прошептала Саада. Она до крови закусила губу, борясь с желанием вцепиться в Мика.
Всего ничего — два шага. Но точно бездна разверзлась под ногами — там пламя и тьма… Михаил шагнул вперед.
— Забирайте! — кивнул Чедр. Пятеро солдат встрепенулись. — И передайте мастеру Агруну мои наилучшие пожелания.
— Непременно, — холодно сказал седовласый грузный яроттец, выдавая свое старшинство. Резким толчком он направил Михаила к угловатым силуэтам эгорских окраин, видневшимся за портовыми постройками, — прямиком в сизую дымку неизвестности. Шеренга пленных скрылась за штабелями корабельных грузов. Их судьба — тьма и Чедр.
Звук шагов. Мерная поступь и грязь мостовой. Михаил поморщился — в левый ботинок попала галька.
— Куда меня ведут? — не выдержал он.
Седовласый яроттец, главенствующий над конвоем, покосился на хромавшего рядом пленника и скупо усмехнулся:
— К Ночному Ветру.
Ответ Михаилу не понравился. Интонации ктана настораживали обещанием несовместимых с жизнью проблем. Дорога могла закончиться в преддверии ада — а там лишь последний вскрик и горстка пепла… Михаил передернулся в попытке усмирить воображение. Увидев, что заключенный порывается задать новый вопрос, ктан небрежно положил ладонь на эфес меча. Михаил осознал и заткнулся. Взгляд его скользнул по обшарпанным стенам кривобоких двухэтажных домиков, стискивающих улицу угловатыми тенями. Слепые темно-серые фасады, покорные ударам непогоды и судьбы… Гниющие отбросы у сбитых порогов.
Скрипнули ставни в тенях наверху. Схватившись за мечи, солдаты, не прерывая марша, дружно вскинули головы. Точно куклы в умелых руках кукловода. В одном из окон возникла одутловатая женщина с ведром помоев наперевес. Увидела черно-красные униформы и с поразительным для своих габаритов проворством канула во тьме дома.
Улочка закончилась, выпустив конвой на площадь, изломанную случайными застройками — пятачок свободы с претензией на импозантность. В центре площади высилась одиозная скульптурная группа — вроде взрыва на макаронной фабрике — максимум деталей, минимум смысла. У скульптуры в пыли резвилась стайка чумазых пацанов — бойко стучала деревянными мечами, оглашая округу звонкими криками. На Михаила снизошло откровение — но он не мог, не хотел верить увиденному…
— Твой как? Бегает? — неожиданно спросил ктан у одного из солдат.
