Левон Конавка понял, что рявкнул лишнее. Табачные глазки забегали.
— Так вот в тот вечер мы с этими непохожими, с мужелапами этими подрались. Сила этот как начал кричать и дёргать за сеть: «Моя мерёжа!». — «Ты её распутай сначала, тогда увидишь, чья!» — крикнул ему я. Он за мерёжу — дёрг! Я тоже — дёрг! Тогда он разворачивается и мне по морде. Даже день золотыми мухами пошёл.
— Это у меня... мухами, — возразил Сила. — Ибо он меня — тоже...
— И тогда этот вот юродивый, пророк-недоучка, Ладысь, оскорбить меня вздумал. «Глаза у тебя, — говорит, — в ненадлежащем месте». Я ему тоже — оплеуху. Но он, видимо, побоялся мне ответить. Он Автушка моего схватил. А тот ещё в разум не вошёл.
— Он меня схватил, — молвил немного боязливо Автух.
— Слышу — бултых! Это они, значит, в воду упали. Мне смотреть некогда — я с Силой вожусь. Только чувствую — качается чёлн. Братец, стало быть, освободился от того и вылезает. Только потом оттолкнул старшего Гарнца и... В чём дело?.. Младший Гарнец в моём челне сидит... А мой Автушок в Силовом челне. Перепутали. Тут Сила, наверно, понял: меня ему не одолеть.
— Это ты понял, — огрызнулся Сила. — Куда карасю против линя?
— Я тогда размахнулся да этому его Ладысю — благо он в моём челне — затрещину. Смотрю — Сила глазами закрутил: «Ах, ты моего брата?.. Так — на и твоему», — и как даст Автушку. Тот, бедный, аж зубами лязгнул. Мне его, конечно, жаль. Я беснуюсь. Я тогда снова Ладысю как дал-дал. Кричу: «Эй, ты моего любимого брата? Пускай и твой получит!» — «И твой!» — «И твой!» И дошли бы мы обязательно до смертоубийства, если бы братья не догадались. Прыгнули они в воду да поплыли к 6epeгy, как, почитая вас, две сучки... А во мне аж всё заходится. Аж сердце кипит. Хватаю я топор. И Сила топор хватает. И тут прибавилось бы у нас в головах ещё по одной дырке, если бы он не испугался.
— Это он испугался, — возмутился Сила, — словно рак в вершах.
— Не испугался я. Я, когда в ярость войду, ничего не боюсь. Тогда мне не перечь. Развернулся я да топором по его мерёже. «Брата моего, — кричу, — избивал. Вот твоей мерёже! Вот!» — «И твоей на!» — кричит он. Тут сети наши начали раскручиваться. Булькнула рыба, показала нам хвоста...
— Хорошая штука сомов хвост, — крякнул Жаба.
— ...да и пошла к себе. И тут я смотрю — Сила, согнувшись, пыхтит и свою мерёжу рубит... Я — хохотать... Но тут смотрю — и я всё время свою рубил. Смотрю — тот дурень это понял да вдруг как даст oбухом в днище моей душегубки — аж вода засвистела. Чуствую — ноги почти по колени в воде. Тут я думаю: «Будет мне — будет и тебе». Да как ухну топором в дно его челна — так и вывалил кусок величиною с хорошее стебло. Пошли наши челны к озёрному 6oгy. И мерёжи с ними пошли, и, конечно, топоры.
