Да-а, профессорша с кухней дружила, мягко говоря, не очень: отварная картошка была не доварена, пересолена и, местами, не дочищена. Положение спасали деликатесы, надо думать, из профессорского спецпайка или, благодаря большой зарплате, с базара: колбаса, сало с многослойной прорезью и открытая специально для гостя-спасителя банка дальневосточных крабов. Крабов Алексей Валентинович не пробовал даже в прошлой (будущей) жизни, как-то не довелось. Понравились. Сытно наевшись и выпив два стакана крепкого чая из серебряного вычурной работы подстаканника (серебряными были все столовые приборы, украшенные черненой стилизованной буквой «Л» и силуэтами лебедей), «Саша» вытер губы подложенной под тарелку льняной салфеткой тоже с лебедевским вензелем, только уже вышитым, и стал прощаться.
Лебедева встала из-за стола, вынула из глубины резного буфета несколько банок разных консервов с разноцветными этикетками и, смущаясь, протянула соседу:
— Вот, Саша, возьмите, сами покушаете и Клаву угостите.
— Да, что вы! — отвел ее руки «Саша». — За обед — спасибо, а это уже лишнее. Я ведь не за еду за вас вступился, а по совести.
— Да, я понимаю, — не стала настаивать профессорша. — Извините, Саша. Не обижайтесь.
— Да, я и не обижаюсь. Только продукты и деньги — поберегите. Вам еще самим понадобятся. Я так понимаю, вы не работаете — домохозяйка, а Сергей — студент.
— Да, — грустно подтвердила профессорша.
— Ну, ничего — не будет хватать денег — устроитесь куда-нибудь на работу — люди везде требуются. А ты, Сергей, лучше институт не бросай — доучись, если не попрут тебя всякие перестраховщики. Инженером все-таки быть лучше, чем простым шофером, как я. И зовите, если помощь понадобится. Не стесняйтесь.
Перед уходом от Лебедевых Алексей Валентинович, как и обещал, хоть и с опозданием, но кликнул из окна заждавшихся у подводы Гундякиных.
Больничный закончился и плавно, без необходимости посетить завод, перетек в тарифный отпуск. Все эти дни Алексей Валентинович, как только уходила на работу Клава, трудился, мозга своего и мозолистых рук (приобретенных) не жалея, и едва успевал спрятать результаты своей напряженной работы к ее возвращению и прибраться в комнате. На другой день после рассылки писем он купил в магазине «Канцтовары» на Пушкинской стопку ученических тетрадей в линейку, несколько альбомов для рисования, пузырек быстро расходуемых им чернил и сменные стальные перья. Ручку, карандаши, резинку и линейку — без спросу заимствовал каждый день у Клавы.
