— Лета?
Он приблизился быстрым шагом.
— Извините… — Павел Григорьевич стушевался и попятился куда-то за стойку администратора.
— Как ты тут оказалась?
— Я тут работаю, — Лета просияла. — А ты?
Вадим обернулся, указал подбородком в неосвещённый коридор.
— А там проход в ведомственную поликлинику. На осмотре был.
Лета моргнула.
— Что сказали?
— Как обычно — нервы, сердце, переводитесь на берег, выходите в отставку, — Вадим дёрнул плечом. — Как обычно. Я им не верю.
— Может, всё-таки… — заботливо начала Лета.
Он усмехнулся.
— Если я переведусь на берег — вот тогда у меня будут нервы. У тебя есть минутка?
Лета беспокойно оглянулась. Она была рада видеть Вадима, но стеснялась болтать с ним посреди рабочего дня. Столько времени прошло, а она так и не принялась за дело. Чуть ли не скандалить начала, что хочет работать… Получалось как-то совсем нехорошо и неловко.
Она понадеялась, что Павел Григорьевич её уведёт, но дедушка куда-то исчез.
— Наверное, есть, — растерянно ответила Лета.
Вадим легко коснулся её плеча. По её коже побежали мурашки.
…У Леты хватало ума понимать, что к чему. Она не знала своего отца. Мать почти не рассказывала о нём. Если у матери и были мужчины, она ни разу о них не упоминала, и отчима у Леты так и не появилось. А Вадим был старше неё на двадцать лет… Всё, что она думала по этому поводу, укладывалось в слова «ну и что?» К тому же отцов она представляла себе совсем по-другому. Отцы должны быть снисходительные, лысые и с брюшком, а Вадим резкий и красивый, как тигр…
— Я должен извиниться, — сказал он. — Я наговорил тебе… всякого, чего ты совсем не заслуживала.
— Я…
— Прости меня, Лета, — он виновато улыбнулся. — Я больше не буду.
Лета тихо засмеялась.
— Я тоже прошу прощения. Я была… в какой-то совсем глупой истерике. Помиримся?
— День начался не очень хорошо, — заключил Вадим, — но продолжился просто замечательно. Я вижу, ты торопишься?..
Лета нахмурилась, подыскивая слова.
И чуть сдвинулся в фойе института воздух: открылась дверь.
Лета оглянулась — и вздрогнула снова.
Мать была в форме. В белом кителе полудённого штурмана, таком же чистом и сверкающем, как рубашка Вадима. Жутковато было видеть их рядом… Вадим помрачнел и отступил на шаг. Лете стало зябко. Мать посмотрела на неё, и её жёсткое, как из камня высеченное лицо стало тяжёлым.
— Не буду тебя отвлекать, — вполголоса сказал Вадим, — увидимся.
Ссорились они из-за матери Леты. Мать считала Вадима недостойным человеком. Лета тогда жаловалась Вадиму по телефону и чуть не плакала, а Вадим рассердился и стал требовать, чтобы Лета приняла наконец решение и переехала к нему. Обозвал её мягкотелой…
