антитеррористической войны, которую ведут США, израильские руководители и их американские друзья повторяли всё чаще и чаще, выстраивая новую аргументацию, оправдывающую стратегическое значение двустороннего сотрудничества в период, наступивший после окончания «холодной войны».
Билл Клинтон был президентом чрезвычайно деятельным. Хотя сам он в 1993 году не приезжал в Израиль, новый госсекретарь Уоррен Кристофер (Warren Minor Christopher, 1925–2011) побывал в еврейском государстве уже во второй половине февраля, всего через месяц после того, как он занял свой пост, а затем еще дважды — в начале августа. Кроме того, в середине марта 1993 года, менее чем через два месяца после прихода в Белый дом, Билл Клинтон принимал в Вашингтоне главу правительства Израиля Ицхака Рабина. Несмотря на разницу в возрасте почти в четверть века между ними, между Б. Клинтоном и И. Рабином сложились достаточно близкие, доверительные отношения. Б. Клинтон в своих воспоминаниях писал о И. Рабине исключительно в превосходной степени: «Я никогда не встречал такого человека, как он, и очень хотел помочь ему осуществить мечту о мире». Хотя переговоры, проходившие в рамках Мадридского процесса, шли уже, скорее, по инерции, но все же упомянем о том, что с 27 апреля по 13 мая в Вашингтоне прошел восьмой раунд этих переговоров, а с 15 июня по 1 июля — девятый.
Ключевые переговоры велись, однако, не там, а в Швеции и в Норвегии, и на совершенно иных условиях. Все то, что с таким упорством было отвоевано Ицхаком Шамиром, команда переговорщиков, действовавшая с благословения Шимона Переса, отбросила, как ей казалось, за ненадобностью. Йоси Бейлин, Ури Савир, Рон Пундак, Яир Хиршфельд и Йоэль Зингер вели переговоры с уполномоченными Организации освобождения Палестины, включая ее высших руководителей, в большинстве своем живших не на контролируемых территориях. Эти переговоры долгое время велись в тайне как от израильского общества и Кнессета, так и от премьер-министра Ицхака Рабина…[185]
Впрочем, И. Рабина не информировать было невозможно, его согласие имело критическое значение для успеха всего предприятия. И. Рабин выдвинул ряд требований, выполнением которых обусловил свое согласие с планируемым соглашением: ООП должна публично признать право Израиля на мирное существование внутри безопасных границ; ООП должна признать резолюции Совета Безопасности ООН № 242 и 338 как основу для переговоров; ООП должна прекратить террористические действия и вместо этого начать бороться с террором; ООП должна взять на себя обязательства регулировать все будущие разногласия путем политических переговоров, а не методом насилия; и главное, ООП должна аннулировать 33 статьи палестинской Хартии, в которых содержались прямые призывы уничтожить Израиль (28 статей) или это подразумевалось (5 статей). Как справедливо указывал в этой связи Шимон Перес, «полное признание ООП могло состояться при условии, что она полностью изменит основные принципы политики по отношению к Израилю». Ш. Перес сумел добиться согласия И. Рабина на переговоры фактически тогда, когда они уже были завершены. 20 августа стороны согласовали проект договора между Израилем и ООП, который был доработан на переговорах, прошедших в Париже в начале сентября.
