– Пф! – лениво произнес Вулф и хрюкнул. – Сбежать, не подождав четыре минуты, чтобы удостовериться, что цифоген сделал свое дело? И оставить дверь запертой, а вентиль открытым? Мистер Дилл был глуп, но не настолько же. Выждав несколько минут, он закрутил бы вентиль, открыл дверь, заглянул бы к нам и убедился, что с нами покончено, после чего спокойно вышел бы, оставив дверь закрытой, но не запертой. Как будто произошел несчастный случай. Он даже, возможно, чуть-чуть открутил бы вентиль, чтобы газ немного просачивался. – Вулф снова хрюкнул. – Нет. Здесь не было других вариантов. Я был уверен, что мистер Дилл не сбежит, не проверив, что с нами.
– Вы были уверены.
– Да.
– И вы признаете это.
– Признаю.
– Значит, вы убили его.
– Мой дорогой сэр, – Вулф в раздражении шевельнул пальцем, – если вы говорите так в частном порядке, чтобы выпустить пар, то у меня нет возражений. Если же вы говорите официально, то это бред. Я мог бы откровенно рассказать о своих приготовлениях даже перед судом присяжных. Я бы признал, что перекрыл выход из трубы в камеру для окуривания и открыл в пересадочной, чтобы именно в нее пошел цифоген, если мистер Дилл запрет дверь и открутит вентиль. Я также признал бы, что уговорил мистера Хьюитта разыграть этот спектакль в интересах правосудия. А он человек с чувством гражданской ответственности. Мне известно о его слабости: он всегда мечтал стать актером. Мистер Хьюитт даже позволил мне упомянуть о его трости и рассказать эту дикую басню, которая, естественно, была чистой правдой, но только не о нем, а о мистере Дилле.
Далее, я признал бы, что договорился и с Теодором, он тоже должен был сыграть свою роль. Он работает у меня и подчиняется моим распоряжениям. Я признал бы также, что велел Фрицу находиться в комнате под оранжереей и мои три удара в пол были сигналом, чтобы он позвонил по телефону, а пять ударов позже – сигналом подняться наверх и включить вентиляцию в пересадочной, что можно сделать из прихожей. Признал бы я и то, что намеренно задержал Фрицу второй сигнал на три минуты, когда мне стало ясно, что дверь заперта; и то, что я заведомо впустил мизерное количество цифогена и в пересадочную, и в камеру для окуривания, чтобы обоняние мистера Дилла притупилось и он не встревожился, почуяв резкий запах в пересадочной после открытия вентиля. И все эти приготовления были сделаны мной в расчете на то, что если мистер Дилл откроет этот вентиль, задумав убить всех нас, то он умрет. Все это я признал бы перед судом присяжных. – Вулф вздохнул. – Но факт остается фактом: мистер Дилл открыл вентиль по собственной воле, с намерением умертвить восемь человек, включая и вас, инспектор. Ни один суд присяжных не поставит мне в вину даже причинение ущерба вашей самооценке.
