И Вулф вручил шнурок Кремеру.
Я был сражен наповал. Обычно в таких обстоятельствах я наблюдаю за выражением лиц, жестами и непроизвольными возгласами, но на сей раз Вулф меня провел. Вроде бы он был в здравом уме, со всем своим высокомерием, однако кто-то из нас двоих все же свихнулся. Он не только выложил на стол все карты, но и объяснил, как собирается проигрывать. В любом случае это означало «прощай, орхидеи!». Я взглянул на Хьюитта. Я ожидал, что он будет отчасти удивлен, отчасти разозлен, но нет. Хьюитт побледнел, но старался делать вид, что ничего особенного не происходит. Он не отрываясь смотрел на Вулфа и облизывал губы, кончик его языка ходил туда-сюда.
«Ага, – подумал я, – вот оно что. Но тогда, господи…»
Кремер разглядывал шнурок.
Дилл спросил:
– А можно и мне посмотреть? – И протянул руку.
Кремер отдал шнурок, но глаз с него не спускал.
– Конечно, – продолжал Вулф, – вопрос не в том, кто поднял трость, а в том, кто ее туда положил. Мисс Лэшер, которая видела, кто и как это сделал, могла бы рассказать нам, но не хочет. Она утверждает, что ничего не видела. Поэтому нам придется найти ответ косвенным путем. Есть несколько фактов, которые могут нам помочь. Но здесь беседовать не слишком удобно. Может быть, спустимся в кабинет?
– Нет, – возразил Хьюитт. – Продолжайте и заканчивайте.
– Продолжайте! – велел Кремер, забрал у Дилла шнурок и сунул его в карман.
– Я постараюсь быть кратким, – пообещал Вулф. – Итак, у Гарри Гулда был работодатель. Однажды Гулд нашел в одной из его машин счет из гаража, – возможно, он завалился за сиденье и о нем забыли. Этого я не знаю. Так или иначе, Гулд нашел его и сохранил. Не знаю почему. Быть может, он подозревал, что его работодатель ездил развлекаться с женщиной, поскольку счет был из Саламанки, штат Нью-Йорк, а это довольно далеко от Лонг-Айленда. Человек, способный пойти на шантаж, склонен придерживать подобные вещи, так что понятно, почему Гулд сохранил счет. Менее понятно, почему его работодатель был столь неосторожен и оставил счет в машине. – Вулф вдруг повернул голову и резко сказал Хьюитту: – Это была просто оплошность, мистер Хьюитт?
Но Хьюитт хорошо держался. Он уже не был бледен и перестал облизывать губы. У него были твердый взгляд и твердый голос.
– Заканчивайте вашу историю, мистер Вулф. Я склонен… впрочем, не важно. Заканчивайте вашу историю.
– Я предпочитаю использовать ваше имя вместо таких неудобоваримых оборотов, как «его работодатель». Так будет лаконичнее.
