– Нет, – угрюмо произнес Вулф. – Сомневаюсь, что мистер Кремер сможет расколоть эту парочку. И даже если бы смог. Она сидела вон там и несла откровенную ложь мне в лицо. Я не намерен это терпеть. Что там Сол? Он не мог ошибиться?
– Нет. Ни единого шанса. Он указал на нее сразу, как только заметил. А вы сами знаете, какая у него зрительная память. Будь у мисс Ливси сестра-близнец, он все равно ткнул бы пальцем в нашу лгунью. Кроме того, как я уже докладывал, он узнал в толпе Самнера Хоффа. – Я весело фыркнул. – «Защити свою женщину».
– Что?
– Ничего. Такой девиз. Представление с заламыванием рук, которое мы только что наблюдали, заставляет меня отдать свой голос в пользу отдела фондов. Опять. Покидая совещание директоров, я голосовал за тридцать шестой этаж. Убийство в кругу высшего руководства. Но не теперь. Единственное, что меня тяготит, – это необходимость как-то увязать одно с другим. Мне противна сама мысль о том, что Эммет Фергюсон здесь ни при чем.
– Расскажи мне о совете директоров.
Так я и сделал, надеясь, что он меня слышит. Это было не очевидно, поскольку глаза Вулфа оставались открыты. Когда Вулф слушает мои отчеты, не прикрывая глаз, это обычно означает, что часть его гениального мозга занята чем-то другим и мне никак не узнать, насколько велика эта часть. В данном случае, по-моему, отключилась добрая половина. Я мог судить об этом, поскольку совершенно точно знал, чем она занята.
Вулф мысленно сдирал полоски кожи с зада Хестер Ливси и посыпал солью ободранные участки. Она обвела его вокруг пальца. Он рассчитывал вырвать у нее как минимум намек на то, где тропинка уходит в заросли или выбегает из них, а получил беззастенчивую ложь вкупе с Самнером Хоффом, готовым ее подтвердить.
Когда мой доклад подошел к концу, Вулф не стал задавать вопросы или комментировать услышанное. Вместо этого он выразил желание поговорить с мистером Кремером и, услышав в трубке знакомый голос, посоветовал инспектору при проверке алиби и сверке передвижений фигурантов вечером в пятницу обратить особое внимание на местонахождение Самнера Хоффа в течение двух часов, с шести до восьми.
Кремер, естественно, захотел узнать, зачем это нужно, поскольку полицию интересовал другой интервал, с десяти до полуночи. Отказ Вулфа что-то объяснять был встречен предсказуемым ворчанием.
Вулф повесил трубку, глубоко вдохнул, откинулся на спинку кресла, но какие-то секунды спустя выпрямился вновь, когда раздался звонок Сола Пензера.
