– Нет, – возразил я. – Есть еще кое-что. Всех их убили.
– В Нью-Йорке каждый год убивают триста человек, – покачала головой Элинор. – Поймите, я только хочу открыть вам глаза. Вы нас спровоцировали или, может быть, не вы, а миссис Абрамс с мистером Уэллманом, и из той перепалки, которую мы затеяли, вы могли сделать неверные выводы. Я хочу, чтобы вы это поняли. Мы все надеемся, что вы отыщете убийцу, но только действовать вам следует иначе.
– Послушайте, – начала Нина Перлман, – у меня есть предложение. Давайте все скинемся и наймем его, чтобы он нашел, кто донес на О’Мэлли и кто убил Дайкса. И все будет ясно.
– Какая чушь! – возмутилась миссис Адамс.
– А я бы лучше наняла его, – возразила Порция Лисс, – чтобы он поймал негодяя, который убил девушек.
– Это ни к чему, – заявила Бланш. – Уэллман нанял его как раз для этого.
– А сколько вы берете? – полюбопытствовала Нина.
Ответа не последовало. Не потому, что я решил обидеться, а потому, что был занят. Встав со стула, я подошел к столику-консоли, на котором стояла большая чаша из китайского фарфора, вынул из кармана записную книжку, выдрал из нее пару листков, порвал их на равные части и принялся писать. Бланш спросила, что я там затеял, но тоже не удостоилась ответа, пока я наконец не закончил, сложил листочки в чашу и, прихватив ее с собой, вернулся к столу и встал за спиной миссис Адамс.
– Речь, – возвестил я.
На сей раз Хелен Трой воздержалась от своего фирменного «оле».
– Признаю, – начал я, – что вечер оказался испорченным по моей вине, и приношу свои извинения. Если вам кажется, что я столь невежливо выпроваживаю вас, мне весьма жаль, но, увы, у меня больше нет иллюзий, что нам удастся достичь прежнего веселья. С позволения мистера Вулфа, я могу попытаться хоть немного утешить вас. В течение одного года, начиная с сегодняшнего дня, всем вам будут доставлять каждый месяц по три орхидеи. По три сразу или по одной, как пожелаете. По возможности будем стараться учитывать ваши пожелания и подбирать соответствующую окраску.
Со всех сторон посыпались выражения восторга и благодарности. Клэр Бэркхардт поинтересовалась:
– А можем мы сами приходить и выбирать цветы?
Я сказал, что это можно устроить, если договориться заранее.
– Немного раньше, – продолжил я, – возникла идея, что одна из вас, по вашему выбору, выразит мне от вашего имени благодарность за этот вечер. Быть может, вам уже расхотелось благодарить меня, но если нет, то у меня есть предложение. В этой чаше десять клочков бумаги, на каждом из них я написал имя одной из вас. Я попрошу миссис Адамс достать одну бумажку из чаши, и та из вас, чье имя там будет написано, окажет мне честь, если согласится, не теряя времени, поехать со мной в «Боболинк», где мы будем танцевать и прожигать жизнь, пока один из нас не запросит пощады. Должен предупредить, я довольно вынослив.
