– А я говорю, не место! – Морщины на лице Поля извивались, словно змеи. – Я уже сказал это и повторяю снова! Мы четверо пришли сюда с определенной целью: убедить Ниро Вулфа отыскать доказательства того, что это Вик убил твоего отца!
Поль расплел вдруг свои ноги, подался вперед, чтобы заглянуть в лицо Дороти Киз (именно так звали эту дамочку), и тихим, зловещим голосом поинтересовался:
– А может, это ты ему помогла?
Тут разом заговорили еще трое.
Первый сказал:
– Ну вот, опять они взялись за старое.
Другой произнес:
– Пусть лучше говорит мистер Бродик.
А третий:
– Кому-то из этих двоих лучше уйти.
Слово взял Вулф:
– Если моя задача, мистер Поль, сводится к тому, дабы доказать, что указанный вами человек совершил убийство, тогда вы напрасно потратили время, придя сюда. А вдруг он никого не убивал?
Много чего повидал этот кабинет, расположенный на первом этаже старого особняка из бурого песчаника, за те годы, что я проработал – все пятницы, субботы, воскресенья, понедельники, вторники, среды и четверги напролет – в качестве правой руки великого сыщика Ниро Вулфа.
Однако в тот октябрьский вторник мы услышали весьма занимательную историю. Зигмунд Киз, один из лучших специалистов по промышленному дизайну, был убит ровно неделю тому назад, как раз в предыдущий вторник. Я читал об этом в газетах, а также имел возможность выслушать рассказ об инциденте в интерпретации сержанта Пэрли Стеббинса из убойного отдела, моего друга и врага в одном лице. Признаться, уже тогда преступление это чрезвычайно заинтересовало меня с профессиональной точки зрения.
Итак, покойный Киз имел глупейшую, на мой взгляд, привычку: пять раз в неделю в половине седьмого утра он отправлялся в Центральный парк подышать свежим воздухом, причем не на своих двоих, а верхом на лошади. Своего скакуна, которого звали Казанова, Киз содержал в конюшне Академии верховой езды Стиллуэлла на Девяносто восьмой улице, это к западу от парка. В то утро он оседлал Казанову, как обычно, ровно в шесть тридцать и отправился по традиционному маршруту. Сорок минут спустя, в семь часов десять минут, его видел патрулировавший парк конный полицейский, и было это где-то в районе Шестьдесят шестой улицы. Следуя привычному расписанию прогулок, Киз всегда появлялся там приблизительно в это время. Еще двадцать пять минут спустя, то есть в семь тридцать пять, Казанова выбежал из парка с пустым седлом на спине и неспешным аллюром направился по улице к зданию Академии. Естественно, это вызвало у полицейского недоумение и любопытство, которое было удовлетворено три четверти часа спустя, когда он нашел тело Киза за пышными кустами где-то в двадцати ярдах от дорожки для верховой езды, на широте, соответствующей Девяносто пятой улице. Позднее из груди покойного извлекли револьверную пулю 38-го калибра. Тщательно изучив следы на самой дорожке и за ее пределами, полиция сделала вывод, что мистер Киз был смертельно ранен, когда находился в седле. Он свалился с коня и с трудом пополз вверх по некрутому склону к мощеной пешеходной дорожке, но скончался, не успев достичь цели.
