– Я вижу, – улыбнулся Кюффнер, – вы подготовились к нашему разговору.
– Как же иначе? Одну мою гипотезу мы проанализировали. Что дальше?
Улыбка исчезла с лица Кюффнера.
– Мне хотелось бы прекратить обсуждение гипотез… У нас мало времени, мне нужно ехать на похороны, и мы должны вернуться к делу.
– К вашему или к моему?
– К тому и другому. Моя профессия, мистер Вулф, давать советы клиентам и вести их дела. Миссис Фромм была моим клиентом. Ассоциация помощи перемещенным лицам была и остается тоже одним из моих клиентов. Я чувствую себя обязанным перед миссис Фромм, и ее смерть не освободила меня от этого обязательства, и я сделаю абсолютно все от меня зависящее, чтобы память об этой славной женщине и ее репутация не были бы чем-то запятнаны. Меня также беспокоит вопрос об ассоциации. Насколько мне известно, нет никакой связи между смертью миссис Фромм и делами АСПОПЕЛ, но возможность такой связи исключать нельзя. Что вам известно об этом?
– Продолжайте, мистер Кюффнер.
– Хорошо… Я полагаю, что возможно… даже весьма возможно, что имеется определенная связь между смертью миссис Фромм и ее беседой с вами в прошлую пятницу. Насколько мне известно, она никого не предупредила, что поедет к вам на консультацию, а следовательно, вопрос этот был конфиденциальным. Сперва, как обычно, ей следовало бы посоветоваться со мной, но она не сделала этого. Вопрос, несомненно, был важным, ибо по какому-либо пустяку она не обратилась бы к частному детективу, особенно к вам. Если этот вопрос в какой-то степени связан с причиной ее смерти, тогда он был не просто важным для нее, но жизненно важным. Я хочу знать… Нет, я ДОЛЖЕН знать об этом! Я пытался спрашивать у полицейских, но они отказались сообщить мне что-либо. Как вы только что сами заявили, якобы на вполне законном основании, вы обладаете записью вашей беседы и считаете себя вправе продать ее. Я заплачу вам пять тысяч долларов за нее. Если вы хотите получить деньги наличными, а не чеком, я передам их вам сегодня же во второй половине дня.
– О чем вы говорите, мистер Кюффнер? – Вулф нахмурился. – Вы намеревались заявить в полицию об отвратительном предложении, о вымогательстве, а теперь готовы стать его соучастником! Поразительное этическое сальто!
– Не более поразительное, чем совершенное вами, – возразил Кюффнер. – Вы осуждали и даже хотели уволить Гудвина, а затем вдруг принялись утверждать, что его предложение вполне законно.
– Да, так оно и есть. Ведь мистер Гудвин предлагал продать нечто, принадлежащее не ему, а мне… Однако ваши таланты как акробата казуистики хотя и незаурядны, но в данном случае расходуются вхолостую. Вопрос заключается в том, принимаю я ваше предложение или нет? Я отвечаю – нет. Я должен отклонить его.
