– Чушь! Я не причастен к убийству. Я литератор, мистер Гудвин, и привык работать со словами, но беда в том, что многие употребляют их, часто не отдавая себе отчета в их подлинном значении. Я готов согласиться, что вы употребили слово «причастен» ошибочно, так как в противном случае оно означает, что вы клеветник. Я не причастен.
– Ну хорошо-хорошо. Вы обеспокоены?
– Конечно. Я не был близок к миссис Фромм, но относился к ней с большим уважением и гордился тем, что знаю ее.
– Вы тоже были в гостях у Хоранов в пятницу вечером и оказались одним из тех, кто последним видел ее. Полицейские по-своему тоже специализируются в употреблении слов, а они уже задавали вам много вопросов и будут задавать еще. Вы говорите, что обеспокоены… Я подумал, что вы согласитесь заплатить пять тысяч долларов с тем, чтобы больше не беспокоиться.
– Это начинает походить на шантаж, так ведь?
– Убейте, не знаю. Вы специалист по употреблению слов, а я ведь невежда.
Липскомб вытащил руки из карманов, и у меня даже мелькнула мысль, что я почувствую их на себе, но он только потер ладони.
– Если это шантаж, – заметил он, – следовательно, вы намерены угрожать мне чем-то. Предположим, я заплачу вам. Что же дальше?
– Я вам не угрожаю. Вы получите информацию, вот и все.
– Ну а если я вам не уплачу?
– Вы ничего не узнаете.
– А кто узнает?
– Я уже сказал, что ничем не угрожаю, – покачал я головой, – лишь пытаюсь продать кое-что.
– Угроза может и подразумеваться. В прессе сообщалось, что Вулф расследует убийство миссис Фромм.
– Верно.
– Но она не поручала ему этого расследования, она не могла предполагать, что ее убьют. И все ж она поручила Вулфу собрать сведения о ком-то или о чем-то, и в тот вечер ее убили. Он посчитал себя обязанным расследовать ее смерть. Вы не можете предлагать мне купить информацию, которую Вулф считает связанной с ее гибелью, поскольку не можете скрыть такие доказательства без попустительства Вулфа, и вы не утверждаете обратного.
– Нет.
– Тогда то, что вы предлагаете, – изложить беседу миссис Фромм и Ниро Вулфа – это информация, которую нельзя публиковать, поскольку она связана со смертью миссис Фромм. Правильно?
– Без комментариев.
– Так не пойдет! – Липскомб пожал плечами. – Я не могу договариваться с вами, не зная, о чем идет речь. Я вовсе не обещаю, что мы с вами сойдемся и после того, как вы расскажете мне все. – Он повернулся ко мне спиной и некоторое время молчал, глядя в окно, а затем принял прежнюю позу и продолжил: – Я не думаю, Гудвин, что нашей беседе поможет, если я назову ваше поведение так, как оно того заслуживает. Бог мой! И вы подобным способом зарабатываете деньги?! Я, например, отдаю все свое время, весь талант и всю энергию, пытаясь улучшить род человеческий, а тут появляетесь вы! Вас, конечно, это не трогает – вас интересуют только деньги. Боже милосердный! Деньги!.. Хорошо, я подумаю и позвоню вам… А может быть, и нет. Номер вашего телефона есть в справочнике?
