– Но вы же рассчитываете, чтобы я отвечал на ваши вопросы.
– Нет, не на мои, потому что и у меня нет соответствующих полномочий. Но мистер Мэддокс правомочен их задавать. Он душеприказчик миссис Фромм. Вы будете отвечать ему.
– Посмотрим. – Вулф был сдержан. Он обратился к Мэддоксу: – Насколько я понимаю, сэр, вы не требуете от меня возврата денег, которые миссис Фромм заплатила мне.
– Как сказать… Сообщите мне, для какой цели и с каким условием вам был выдан чек, и тогда я решу. Я не могу позволить, чтобы смерть моего высокоуважаемого клиента была бы использована частным детективом ради сенсации или его личного обогащения.
– Достойные и здравые слова, – признал Вулф. – Замечу только, что я вряд ли могу сделать это дело более сенсационным, чем оно есть сейчас, но даже при этом ваши слова вызывают восхищение. Однако тут есть одна загвоздка: я ровным счетом ничего не скажу вам о том, какой разговор произошел у меня вчера с миссис Фромм.
– Следовательно, вы намерены утаивать улики!
– Пф! Я уже сообщил обо всем в полицию. В письменном виде за собственной подписью.
– Почему же вы не можете рассказать это мне?
– Потому что я не такой простак. У меня есть основания думать, что этот разговор являлся одним из звеньев цепи, которая привела к смерти миссис Фромм, и если это так, то человек, больше всего интересующийся тем, что она мне рассказала, является ее возможным убийцей.
– Но я ведь не убийца.
– Это требует проверки.
– Какая чушь! – Мэддокс задыхался от ярости. – Бред сумасшедшего!
– Не могу с вами согласиться. Полиция разговаривала с вами?
– Конечно.
– Сколько их было?
– Двое… нет, трое.
– Не будете ли вы любезны сказать, кто именно?
– Капитан Банди, какой-то сержант и помощник комиссара Юменс. А также помощник окружного прокурора Мандельбаум.
– Не говорил ли вам кто-нибудь из них, о чем миссис Фромм вчера консультировалась со мной?
– Нет. Мы не разговаривали об этом.
– Предлагаю вам повидать кого-нибудь из офиса окружного прокурора, предпочтительно человека, хорошо вам знакомого, и попросить его рассказать. Если он или любое другое официальное лицо сделает это, я верну деньги, которые мне заплатила миссис Фромм.
Мэддокс выглядел так, словно кто-то пытался убедить его, что нос у него растет снизу вверх.
– Уверяю вас, – продолжал Вулф, – я не так глуп, чтобы утаивать улики, особенно при таком сенсационном преступлении. Поверьте, я весьма педантичен в этом отношении. Если у полиции нет о вас информации, которая неизвестна и мне, я сомневаюсь, чтобы вас рассматривали как возможного убийцу, но вы можете оказаться в неприятном положении, когда я сообщу полиции, что вы настойчиво домогались узнать содержание моей беседы с миссис Фромм. Это, конечно, мой долг. И на этот раз его исполнение доставит мне удовольствие.
