Это было проделано превосходно. Вместо того чтобы сказать: «Убирайтесь из этого дома и дайте мне возможность расспросить мисс Эсти, какого черта вам тут надо», – а именно это он и хотел сказать. Так нет же, я был ему слишком мил, чтобы он позволил себе что-либо могущее оскорбить мои чувства.
Когда мисс Эсти поднялась со стула и вышла, он последовал за ней, но в дверях обернулся:
– Было очень приятно познакомиться с вами, мистер Гудвин. Я много наслышан о вас и о мистере Вулфе. Весьма сожалею, что наша встреча произошла в столь тяжкую минуту. – Он исчез за дверью, но его голос еще доносился до меня: «Пекэм, Пекэм! Мистер Гудвин уходит. Спроси, не нужно ли остановить для него такси».
Отличная, чистая работа! Видимо, эти усы тоже были своего рода маскировкой.
Я вернулся домой вовремя, чтобы присутствовать при инструктаже. Сол и Орри были уже у нас, ожидали, когда появится Фред. Поздоровавшись с ними, я обратился к Вулфу, восседавшему за своим столом:
– Я видел ее и имел с ней беседу, но…
– Какого дьявола ты так вырядился?!
– Я гробовщик.
Вулф состроил гримасу:
– Что за отвратительное слово! Рассказывай.
Я сделал подробный доклад, но у Вулфа возникли вопросы. Ни один ни к чему не привел, так как я уже изложил ему все факты, а мое впечатление от Джин Эсти и Пола Кюффнера ничем не могло ему помочь. Но тут пришел Фред, и Вулф, оставив меня в покое, велел им всем придвинуть стулья ближе к его столу.
Эта троица внешне не производила особого впечатления.
Сол Пензер, с крупным носом, господствующим на узком лице, в коричневом костюме, нуждавшемся в утюжке, мог показаться постороннему глазу мелким служащим или даже подметальщиком улиц. Но в действительности Сол был искуснейшим сыщиком, лучшим в городе, и его талант в наружной слежке, который Ниро Вулф восхвалял в разговоре с Питом Дроссосом, был лишь одной из граней его дарования. Любое сыскное агентство в городе согласилось бы платить ему тройное жалованье.
В грузном Фреде Даркине могло бы уместиться два Сола, но только не по способностям. Фред мог вполне вести наружную слежку, был исполнителен, настойчив, и на него можно было положиться в рядовом деле, но звезд с неба он не хватал.
Что касается Орри Кэтера, то, когда он возникал перед вами с доверчивым взглядом темно-карих глаз и самодовольной улыбкой изогнутых губ, у вас не возникало никакого сомнения, что больше всего его интересует одно: поняли ли вы, как он красив. Конечно, это сбивало с толку любого человека: создавалось впечатление, что в присутствии Орри нет никакой необходимости следить за каждым своим словом, и это было роковой ошибкой, так как Орри никогда не забывал о своем долге детектива.
