[13] корсет до того жесткий, что он приподнимает бюст и вынуждает держать спину прямой. В нем даже дышать больно.
— Когда можно будет его снять? — спросила я после того, как долгий час просидела у трюмо, нанося разного рода помаду.
— Ты должна носить его всегда, — сказала мама, которая показывала Мими, как пудрить мне волосы. — Теперь ты женщина.
23 июня
Сегодня мне исполнилось шестнадцать — как быстро проходит юность! Мими подарила мне мои же карты Таро.
— Окроплены святой водой, — шепнула она.
Я осторожно разложила их. На десятом месте оказался повешенный со свисающими волосами.
— Все перевернулось вверх ногами, — фыркнула Мими. — Это ты!
Воскресенье, 16 июля, три часа пополудни
У отца наконец появились деньги, чтобы купить мне билет. Их дал дядя Роберт. Теперь осталось найти корабль, который сможет забрать нас. Во время войны это непросто, так он говорит.
Я беспокоюсь, ибо папа нездоров.
Утром слышала, как мама сказала отцу:
— Не пережить тебе этого путешествия, Жозеф. И что с нами тогда будет?
— Это моя единственная надежда, — сквозь кашель ответил отец. — Доктора в Париже свое дело знают.
Что, если мама права? Вдруг папа умрет?
28 июля
Поплывем через две недели. Мама велела принести в гостиную два больших морских сундука. Повсюду разложены стопки одежды. Но так много еще предстоит сделать! Надо решить, что брать с собой, что нет.
Мама намеревается отправить со мной Да Гертруду, но та умоляет, чтобы ее оставили здесь. Путешествие ее погубит, так она говорит.
— Она лейзирен боится, — шепнула мне Мими.
Лейзирены — духи вуду, живущие в море: русалки с длинными черными волосами. Они зовут мореплавателей, скрываясь под самой поверхностью воды, а потом топят их.
29 июля
Ура, со мной едет Мими!
Воскресенье, 8 августа
Послезавтра уезжаем в Форт-Ройял, а на следующий день отплываем. В Сан-Доминго мы пересядем на «Иль-де-Франс». Это военный грузовой корабль, который, как говорит отец, может оказаться не очень удобным. До самой Франции нас будет сопровождать фрегат «Ла-Помон», который должен защитить нас в случае нападения англичан.
— Не люблю я плавать во время войны, — сказал отец. — Но если будем ждать мира, никогда до Франции не доберемся.
Страшно, но захватывающе интересно: вдруг на нас нападут!
Час пополудни
Поднимается ветер, гнет пальмы. Горячий воздух раздувает мне юбки, треплет волосы, качает серебряные серьги. Середина дня, но темно, как в полночь. Не без труда я закрыла и заперла у себя в комнате ставни и зажгла на туалетном столике восковую свечку. Листаю страницы, ищу пути к своему сердцу, повторяя одно слово, одно имя: «Уильям».
