Уильям совсем как я. Ему тоже хочется посмотреть мир. Он читает газеты, которые доставляют сюда на кораблях, и рассказывает мне, что происходит в американских колониях. Рассуждает о «свободе» и «равенстве». Спрашивал меня, что я об этом думаю, но я ответила, что не читаю газет, откуда же мне знать?
— Не надо читать, чтобы знать, что ты думаешь о таких вещах, как свобода и равенство. Это у тебя в сердце, — говорит он, — а не на страницах газет.
Сегодня он прочитал мне отрывок из книги.
«Люди рождаются свободными, но живут в цепях».[10] Рождаются свободными, — сказал он. — Ты только представь себе!
— Все?
— Свободными и равными.
— И рабы тоже?
— И хозяин, и его рабы. — Уильям помолчал. — И король, и его подданные.
— Неужели это в книге написано? — Я с опаской посмотрела на нее, как будто та могла вспыхнуть у меня на глазах. — Но, Уильям, — продолжала я, — будь так на самом деле, весь мир бы… — Я замолчала, не находя слова, которое вобрало бы в себя столько всего.
— Да! — сказал он.
Пятница, 18 сентября
Поссорилась с Уильямом. Началось с того, что я рассказала ему про Мими. Что она раскладывает карты и учит меня гадать.
— Откуда этим кусочкам картона знать, как сложится твоя жизнь? — спросил он.
— Я просто знаю, что карты говорят правду. Сама в этом убедилась.
— Тогда ты не можешь верить в свободу, — сказал он.
— Ну так покажи мне эту свою свободу! — закричала я, и у него не нашлось ответа. Ибо такой вещи, как свобода, не существует.
20 сентября, половина девятого пополудни
Уильям принес извинения, и я приняла их. Он признался, что ему горько думать, что свободы не существует; что это лишь слово, напечатанное в книжках.
— Значит, в поступках человека нет никакого смысла? — спросил он.
Я рассказала ему о Катрин, о предсказании старухи, о том, как оно трагически сбылось, и о том, что старуха нагадала мне.
— И ты веришь, что твоя судьба — стать королевой Франции? — спросил Уильям.
— Это было бы так страшно, — сказала я. В кустах раскричалась стая ворон.
Уильям сделал корону из веточки красной бугенвиллеи, надел ее мне на голову, встал и, отступив назад, посмотрел на меня.
— Из тебя выйдет красивая королева, — сказал он.
Я отвернулась, ибо в его глазах чувствовала себя бесстыдно прекрасной.
Он, дурачась, поклонился мне.
— Но кто же станет твоим королем?
Корона свалилась у меня с головы, и я нагнулась, чтобы ее поднять, а потом повернулась лицом к Уильяму. У меня вдруг закружилась голова.
— Ты?
