Поразительно, как можно после абсолютной близости стать совершенно чужими людьми, думал Бенни через год с лишним, впервые сидя напротив Кхин в зоне свиданий тюрьмы Инсейн. Январь 1951-го, середина дня, час, когда он обычно дремал после обеда; но несколько минут назад его любимый охранник Цай сунулся к нему в камеру с нервной, едва сдерживаемой улыбкой и сообщил:
– У тебя посетитель, старик.
А потом Бенни – все еще немного обалдевшего, уверенного, что ему это снится, – вывели в ослепительный свет двора, провели мимо пары скандалящих заключенных «класса С» в просторный ангар, где он тотчас узнал ее, сидящую в одиночестве среди хаоса из столов и стульев, – свою жену.
Первые минуты после того, как он сел напротив, а Цай устроился у дверей, Бенни мог только безмолвно разглядывать ее, ощупывать незнакомую ткань их разобщенности. Кхин словно вся сжалась внутри и затвердела. Она крепко сплела пальцы, на которых теперь не было колец, так что костяшки побелели, а губы – когда-то такие податливые, такие осторожные со словами и такие уступчивые для поцелуев – были сжаты в нитку, словно демонстрируя отказ от любых чувств, кроме решимости не сорваться в излияния радости, облегчения или отчаяния при встрече с ним. Даже ее блузка – простая, непрозрачная, блекло-черного цвета, призванного, видимо, отвлечь внимание (а ведь прежде Кхин предпочитала одежду в светлых тонах, подчеркивая свои чувственные формы тонкими тканями и обтягивающим кроем) – говорила о скрытности, этнической маскировке, об отказе от женственности. Что же с ней сделала жизнь?
– Они живы? – услышал он свой сдавленный голос.
Не пытаясь приблизиться к Бенни, она пристально разглядывала его (привыкая, должно быть, к его усохшим телу и темпераменту), но после его вопроса она перевела взгляд на стол, потом на муху, опустившуюся на ладонь Бенни, вяло шевелившуюся меж пальцев. Кхин смахнула со щеки нечто невидимое, потом согнала муху и наконец-то взяла его за руку, и сжала, и принялась кивать, но с такой мукой в глазах, что он понял: да, конечно, дети живы, но они – и она – едва уцелели.
– Со Лей? – спросила она чуть слышно, подняв к нему глаза. – Знаешь что-нибудь о нем?
