Все это Петр понимал с каждым подавленным заговором все острее, видел это на конкретных, очень доказательных примерах. Вот даже если взять дело о заговоре Соковнина, по которому в числе главных заговорщиков арестовали и упоминаемого Пушкиным его предка — стольника Федора Пушкина. Это еще 1697 год. Заговорщики под началом окольничего Алексея Соковнина собирались убить царя во время большого московского пожара и захватить власть. Поскольку они знали, как Петр любит ездить на тушение пожаров, то и пожар предполагалось организовать умышленно, пользуясь этой страстью царя. У них уже был разработан план, и никто не пресек бы заранее их выступление, если бы два участника заговора не донесли о нем самому Петру Алексеевичу. Работу сыска подменили опять доносчики-инициативники, но не это главное в истории заговора Соковнина, а процедура ареста лидеров заговора. Перебежчики из стана заговорщиков в тот день нашли Петра в его любимой Немецкой слободе, где он беспечно предавался очередной пьянке со своим любимцем Францем Лефортом, швейцарским офицером на русской службе. Возможно, именно это состояние опьянения определило дальнейшие сумбурные действия царя в этот день. Услышав от доносчиков о заговоре, Петр в своем стиле вспыхнул, вызвал к себе некоего капитана гвардии Лопухина и отправил его с отрядом солдат на квартиру Соковнина для ареста находившихся там главных заговорщиков. Но и сам не утерпел, помчался туда же по московским улицам с одним лишь ординарцем, да так спешил, что успел в штаб заговорщиков еще до подхода Лопухина с его ротой солдат. Здесь Петр проявил себя опять же в привычном для него стиле. Он сначала ударил в лицо самого Соковнина, объявив тому об аресте, а затем развернулся и ударил запоздавшего со своим подходом капитана Лопухина. Картина по нашим современным меркам сюрреалистичная: правитель с одним помощником сам летит для ареста лидера государственного переворота, опережая собою же направленный «спецназ», да еще лично кулаком молотит и преступника за измену, и командира спецназа за опоздание. Не говоря уже о том, как Петр рисковал собственной жизнью, ведь Соковнину с товарищами терять было уже нечего, они могли попытаться убить царя в отчаянии. Без сомнения, и Петр запомнил эту нелепую ситуацию. Тем более что Соковнин и на допросах указывал на то, что план заговора и покушения на царя строился с учетом этого пренебрежения Петром личной охраной и недостаточного уровня тайного сыска при петровской власти тех лет. В показаниях Соковнина осталось этому свидетельство: «Ездит государь вокруг посольского двора постоянно одначеством [в одиночку], и в то время ночью стрельцы подстерегли и убивство можно им учинить, и на пожаре бывает малолюдством — нет того лучше, чем тут учинить».
