Однако в ее фильмах новое поколение активно использует сексуальность для самоутверждения. Это кино, снятое в обществе, ставшем заметно сексуализированным.
Кино Германики — всегда критика старшего поколения. Прежде всего, за отсутствие воображения, желания риска и свободы, что как раз присуще ее героям. Старшие мыслят стереотипами, невольно пытаются подавить в молодых живое, импровизационное, сексуальное. Молодые (и прежде всего девчонки, поскольку в фильмах Германики в первую очередь на первом плане именно их образы) стремятся бежать из дома, что-то или кого-то искать, ввязываются в «истории» (кстати, всегда гетеросексуальные), зарабатывают душевные и физические травмы, однако все равно не хотят сидеть взаперти. Тему побега Германика развивает вплоть до последнего своего фильма «Мысленный волк» (2019), в котором действуют две главные героини — мать, живущая в небольшом доме далеко от Москвы, посреди леса, и дочь с маленьким ребенком, приехавшая навестить маму в надежде, что та продаст дом, выручит какие-нибудь деньги и поможет ей в трудной жизненной ситуации. Но мать и не думает возвращаться в город. Ее не страшат легенды о волке-людоеде, якобы живущем в лесу, поскольку у нее есть странный поклонник Мухортов (Федор Лавров), который «все может», в то время как дочь страшится дома, который словно бы мистически оживает ночью, обещая убить и ее, и ребенка. Ее финальный побег в электричке Германика снимает буквально как побег из ада, показывая пылающие стены электрички и включая инфернально звучащий саунд-трек Игоря Вдовина, получившего приз за лучшую музыку на фестивале «Кинотавр»-2019.
Родительский дом как что-то опасное и тесное, откуда обязательно нужно бежать, — одна из сквозных тем Германики, говорящая об «универсальном» уделе молодой женщины, которая ассоциирует родительский дом с ловушкой, не позволяющей свободного волеизъявления. В том же «Мысленном волке» этот дом непосредственно связан с юнгианским архетипом «злой матери», с которой не только невозможно договориться, но которая манипулирует, подавляет, угрожая лишить дочь самостоятельности. Страшный дом и злая мать непосредственно связаны друг с другом и впервые позволили Германике говорить со зрителем на языке хоррора. Кстати, в одноименном клипе «Смысловых галлюцинаций»
Германика в какой-то степени расшифровывает понятие «мысленный волк». Это что-то вроде смеси женского гнева и страха, который заставляет мужчину трепетать, а женщину казаться роковой и мистической. Проявление мистического чувства, которое, согласно концепции Виктора Жирмунского, можно определить как «увидеть бесконечное в конечном» 192, — также свидетельство тонкой связи позднего творчества Германики с романтической традицией.
