В центре внимания Германики, как правило, молодые девушки или женщины, однако она смотрит на них в ракурсе карнавализированного гендерного и поколенческого конфликта, бунта, в поиске своего индивидуального голоса. Это позволяет говорить о ее кино как о выразителе культуры того молодого женского поколения в России, которому свойственен не столько идеологически выверенный феминизм, сколько стихийный, спонтанный, индивидуализированный. Неслучайно первые фильмы, «Девочки» или «Все умрут, а я останусь», связывали с «новой искренностью» в российском женском кино, продвигающей правдивый, прямой, неповторяющийся жест и действие 190.
Имя Валерии Гай Германики — тоже своего рода бренд. Она культивирует сверхкинематографическое присутствие на экране, периодически появляясь в качестве себя, любимой, в фильмах, блогах, телешоу, посвященных кино, и успешно продвигая свой образ скандального режиссера. Если смотреть внимательно на все, что она делает (будь то в кино, на телевидении или в интервью), то легко можно заметить, как она то и дело перформативно переворачивает ситуации в неожиданную сторону, разбивая сложившиеся стереотипы об успешности и хороших женских манерах. Возьмем, к примеру, ее выступление у Федора Бондарчука в передаче СТС «Кино в деталях». Он ей: «Почему вы ушли от продюсера Толстунова?», она ему: «Ушла, потому что не понимала, почему запускаются проекты каких-то лошков, которые делают полное говно, а я сижу без работы и мне нечего есть». К этому стоит добавить комментарий: Германика довольно долго сидела без работы в надежде получить финансирование на новый полнометражный проект после награжденного в Каннах фильма «Все умрут, а я останусь». Или вот еще из этого интервью: «Вы же хотели уехать, почему не уехали?» Она в ответ: «Для того чтобы получить должность посудомойки в мире больших мужчин капитализма, мне надо было отсосать у трех комиссаров в посольстве, отлизать у консула и отстоять очередь от Кремля. Я осталась и решила снимать сериал».
Интервью работает на авторский бренд. Если посмотреть, как разговаривает Германика с мужчинами — сильными мира сего (а в современной России Федор Бондарчук, работая как режиссер, актер, телеведущий и продолжатель знаменитой кинодинастии, также сумел сделать из своего имени бренд), то можно заметить некоторое сходство с особенностями ее героинь. Как и Германика, героини ее фильмов демонстрируют экстравагантное несогласие с установленным в социуме порядком вещей и ощущение нехватки свободы, поскольку все время устремляются за жесткие границы социально дозволенного. А также стремительность, которая все время заставляет их куда-то идти, кого-то искать, выражать недовольство при помощи грубых острот, сопротивляться сексизму путем нападения на мужчин и тут же использовать секс как оружие завоевания, не сдаваться, настаивать на своем. Самый яркий пример этому можно найти в сериале «Краткий курс счастливой жизни» (2011), где героиня Саша (Светлана Ходченкова), мать-одиночка, в первой же серии идет в ночной клуб, снимает бизнесмена, приходит к нему в гостиницу, занимается с ним сексом в очень откровенной для телевидения сцене, а потом обчищает его бумажник. Другую героиню этого сериала Германика показывает за занятием мастурбацией, что для Первого канала выглядело скандально и откровенно, но для творчества Германики вполне логично и естественно, поскольку она все время пытается вырваться за границы дозволенного. Всем своим вызывающим и активным поведением ее героини как будто напоминают о важном замечании Джудит Батлер, что «женское» и «мужское» не суть раз и навсегда данное, присущее биологическому полу, а могут выступать как «перформативное», что устанавливается психически и лингвистически и что является мобильным, многовариантным. И поскольку в активном поведении самой Германики этого «мужского» качества гораздо больше (в том же интервью с Бондарчуком она то и дело парирует, нападает, высказывает сопротивление прямым вопросам не менее прямыми ответами), ее героини также то и дело действуют при помощи мужских стратегий.
