Я сжимаю его в руках. Я не знаю, что может открыть этот ключ. Здесь столько запертых дверей. Через ключ продета длинная лента. Я завязываю ее так, чтобы получилась петля, а затем надеваю через голову.
Дверь со скрипом открывается. Я поспешно сую ключ под ночную рубашку, чтобы спрятать его. По полу раздаются тяжелые шаги. Сквозь спутанные занавески протягивается рука и хватает меня за плечо.
– Что ты делаешь?
Я вздрагиваю, резко выпрямляюсь и сильно ударяюсь головой о край открытого окна.
– Ой! Черт возьми!
Я виновато задергиваю шторы и поворачиваюсь к Роуэну Сильванану. Его брови нахмурены, перчатки сняты, а рубашка наполовину расстегнута.
Мой взгляд непрошеным гостем скользит по его обнаженной коже. Шрамы вокруг его горла уходят ниже, чем я думала, пересекая ключицы и доходя до груди. К моим щекам приливает кровь. Я быстро отворачиваюсь.
– Виолетта.
Его хмурый взгляд становится еще серьезнее, и он неловко запахивает рубашку, быстро затягивая шнурки.
– Почему ты в моей спальне?
– Твоей спальне?
Я оглядываюсь. Голые стены. Скудная мебель. Диван под окном. Теперь я вижу, что на нем аккуратно расстелено лоскутное одеяло и лежит подушка.
– Но она такая пустая.
– Мне так нравится.
– Ты владелец поместья. Почему ты спишь на диване?
Роуэн издает звук, что-то среднее между вздохом и недоверчивым кашлем.
– Это фаэтон.
Его глаза сужаются, когда он скользит по мне взглядом.
– На тебе мой плащ?
– Я его одолжила. Ты же сам оставил мне его.
Я быстро снимаю плащ и протягиваю его Роуэну:
– Можешь забрать его прямо сейчас.
Он не двигается. Его плащ сползает с моей руки на пол. Скрестив руки, Роуэн смотрит, как он падает.
– Так что ты тут делаешь?
– Здесь была птица.
– Что?
– Она оказалась здесь в ловушке. Мне пришлось открыть твое окно, чтобы освободить ее.
В комнату влетает внезапный порыв ветра. Занавески хлопают и обрушивают на нас каскад пыли. Мы оба чихаем.
– Птица? Вот почему ты сюда тайком прокралась?
Роуэн снова чихает, и я начинаю смеяться, когда он морщится, весь в пыли. Он продирается через шторы и берется за окно, но закрывается оно так же плохо, как и открывается.
– Оно застряло. Позволь мне помочь.
Я хватаюсь за раму. Мое плечо касается его плеча, и наши руки так близко друг к другу, что почти соприкасаются.
– И я не кралась. У меня есть дела поважнее, чем шарить по твоей спальне.
– День был достаточно долгим и без твоей невероятной глупости, Виолетта.
Он толкает створку еще раз, и окно захлопывается. Стекло грохочет от удара. Мы оба прыгаем. Замершие шторы опускаются, образуя мягкую стену между нами и остальной частью комнаты. По нам струится солнечный свет. Я смотрю на Роуэна и хочу прикоснуться к шрамам, пересекающим его челюсть, его рот. Держу руки по бокам, чтобы сдержаться.
