— Осколки Тихой Химеры. Ими отравили лорда Дрейпера. Под подозрением арвейцы, только они могли достать яд. Преступник знал, что некромант может обнаружить следы отравления, поэтому постарался их скрыть… надругавшись над телом, — последнюю фразу Вирджиния намеренно подчеркнула, стараясь перенаправить гнев герцога. — Нельзя дать убийце восторжествовать. Разрешите провести следственный эксперимент в доме Дрейперов.
Герцог явно ошалел от подобной наглости. Он смотрел на Вирджинию, она смотрела на него.
— Кхм… — тактичное покашливание.
Вирджиния перевела взгляд и обнаружила, что их противостояние с герцогом собрало любопытствующих гостей. Тот, кто осмелился вмешаться, стоял сбоку. При виде этого лица с треугольным подбородком и хищными зелеными глазами время остановилось и кувыркнулось назад. Вирджиния пошатнулась, в глазах у нее потемнело.
— Мисс Сибрас?.. Вам нехорошо? — Питер поддержал ее под локоть.
— Я… мне… — она поднесла ладонь ко рту, пытаясь справиться с тошнотой.
Сладковатый запах разложения и тупая боль в животе от голода. Ребенком она тогда бродила одна среди трупов, под палящим солнцем Фильхайхы, и была невероятно близка к тому, чтобы съесть… человеческую плоть. От голода у нее мутилось в голове, а потом она увидела это темное от загара лицо. Полковник спешился с лошади, подхватил ее на руки, вгляделся в глаза и сказал:
— Потемнела… Зелень потемнела.
Время вернулось на круги своя. Танцевальный зал, музыка, шелк вечерних платьев, бриллианты… и еда. Столько еды, что вся Фильхайха могла бы пировать несколько дней. Человек с треугольным подбородком стоял перед Вирджинией в военной форме и снова заглядывал ей в глаза. Она вспомнила его голос — неспешный ирстейнский выговор с глухим урчанием.
— Приятно знать, что не ошибся в ней, — сказал он, поворачиваясь к герцогу Мюррею. — Эта та девочка, которая выжила в Фильхайхе. Она потемнела от горя, но она своя, зеленая. Думаю, стоит ее выслушать, Ваша Светлость, но не здесь. Не стоит привлекать внимание и портить веселье другим гостям леди Бинош.
Он поклонился старой даме, и та благосклонно махнула ему лорнетом.
— Разумно, генерал Роузвуд, — сказала она. — Можете разместиться в библиотеке, я велю подать туда кофе.
Вирджиния вздрогнула. Генерал Роузвуд? Вот так совпадение!
— И пирожные для леди, — добавил генерал. — Боюсь, я напомнил ей самые печальные моменты ее жизни, и мне хочется сгладить впечатление.
Пирожные были восхитительны… наверное. Вирджиния к ним не притронулась. Она сидела как на иголках и жалась к теплу камина. Платье казалось неуместным и чужим, как и шляпка. Или нет… это она сама здесь была неуместна, а не платье или шляпка. И только мысль о мастере Симони придавала девушке сил.
