– Он мне редких цветов нарвал, – продолжает сорванец, собирая ромашки. – Из дикого леса.
– Вот герой–то, – язвлю, пытаясь показать свое безразличие. Но меня это коробит. Для Илены цветы из дикого леса это подвиг.
– А из сада лорда не хочешь цветов? – заявляю вдруг. От этой глупой мысли самому становится страшно.
Девушка смеется и начинает резко драпать к реке, размахивая букетом.
На этот раз не спешу. Мне обидно, что она приняла цветы от пастуха. Она моя. А Киму хочется гадость какую–нибудь сделать. Ухлестывает за моей Иленой, гаденыш. Фиг я к его бабке пойду свет чинить, не дождется...
Илена уже снимает платье, а я сбрасываю тапки, штаны и рубаху, снимаю часы. Она в одних панталонах, робко прикрывает грудь, посматривая на меня, не спешит разворачиваться к воде. Я в трусах, тороплюсь вперед, потому что смущению уже нет предела. Что со мной сегодня? Заходу в речку, течения в этой заводи практически нет. Вода теплая и ласковая, ил просачивается сквозь пальцы ног, горячий такой. Девичьи руки неожиданно обнимаю сзади, Илена прижимается. Ее твердая грудь упирается мне в спину. Чувствую это, девушка прижимается сильнее. Букеты, пастухи и прочая шелуха теперь отлетает, есть только она и я.
Мы погружаемся дальше. Сорванец начинает плескаться. Веселимся, визжим, как маленькие. Или притворяемся, что нам весело и что мы дети. Все не то, потому что думаю о ней по–другому. Она выходит из речки первой, попал ей в глаза водой, теперь не до игры. Следую за ней и смотрю за ее движениями. Мокрая ткань прилипла к ее телу. О Великие, она такая прелестная, такая свежая и чистая, словно родниковая вода. Девушка оборачивается, руки опущены, но мокрые волосы, доходящие до пояса, прикрывают ее грудь, насколько это возможно. Увожу взгляд. Заметила.
– Ага! – рассмеялась Илена. – Нравится моя фигура? То–то же! Любуйся издалека!
Мгновенно надумаюсь. Вот мы и стали взрослые.
Закат не пропустили, как и всегда. Сижу за спиной Илены, мои руки обнимают ее талию, ладони лежат на животике, а девичьи ручки накрывают их сверху. Она запрокинула голову, медные волосы не дают высохнуть моей рубашке. Нам хорошо, это наша заводь, наш вечер, наш мирок с запахом камыша.
– А что если меня заберет барон? – говорит вдруг она. Я невольно вздрагиваю.
– А ты этого хочешь?
– Если я буду не девственница, он меня не заберет.
От ее заявления прихожу в замешательство.
– У твоего отца могут случиться неприятности из–за этого.
– Мне все равно, это моя жизнь, не хочу, чтобы какой–нибудь старый лорд трогал меня, лучше уж умереть, уйти в Запредел!
