В несколько минут мы осмотрели всю деревню: самое большее 30 или 40 домов, одинаково грязных. Некоторые, самые старые из них, восхищают отличной работой по дереву. Преобладают растительные мотивы, имеющие большое сходство с уже найденными мною в верхнем Кунаваре во время экспедиции 1933 года и в районе Саранга в 1931 году Большое разнообразие изображений: от пальм до цветов лотоса, от «corrimi dietro»[7] до меандров, нанесенных с таким богатством и изобилием, что практически не остается свободного места. Расположенные, как правило, симметрично, эти мотивы словно воспроизводят по прихоти рисунка буйство джунглей. Однако в деревянной резьбе Гарбьянга встречаются довольно часто и грубые человеческие фигуры, примитивные и схематичные, иногда нагие, иногда в одеждах, – возможно, изображения божеств, которых не просто идентифицировать и которые в глазах современных жителей селения потеряли какой-либо религиозный смысл, приобретя чисто орнаментальное значение. Украшенные резьбой окна свидетельствуют о влиянии непальского искусства.
Местные жители называют себя индуистами, не являясь ими на самом деле. Сохраняются всё те же анимистические культы, с которыми мы сталкиваемся, с тех пор как находимся на территории бхотия. Тибетский буддизм также не укоренился здесь. В центре деревни на полукруглой площадке стоят столбовидные камни, вертикально врытые в землю, высотою свыше двух метров, представляющие собой новые следы мегалитической религии, останки которой я не раз находил в сердце Гималаев; эти камни близко напоминают монументы Грабла в селении Поо в верхнем Кунаваре. Однако в то время как в Поо традиция сохраняется в песнях, которые я записал [8], здесь, под всё более сильным влиянием индуизма, кажется исчезнувшим любое напоминание о древних верованиях.
Вблизи нашего лагеря почва угрожает сорваться в долину Калиганги, предвещая оползень. Однако вместо заграждения построено три небольших храма, в которых обитает местное божество по имени Лланга. Без сомнения, она озаботится о собственной безопасности и не захочет угодить в реку, так что народ спокойно отдыхает. Храмы представляют собой низкие хижины сухой кладки, с широкой крышей, крытой каменными плитами; сверху и вокруг кучи бараньих рогов и волнующиеся на ветру многоцветные ленты. Внутри храма – бесформенные камни. Эти местные божества уже предвозвещают са-бдагов (sa bdag) Тибета: все они гении места, со своим особым именем и сферой влияния. Деревни, леса, мосты и вершины гор населены ими. Незадолго до прибытия в Гарбьянг, сразу после Будхи, мы встретили еще одного из них, по имени Конр. У него нет храма – его местожительство в лесу, однако ему отведено небольшое особое место для жертвоприношений. Ни следа алтаря, но лишь опора, с которой свешивается колокольчик, – в него звонят местные жители при проведении церемонии, а также прохожие: молитва без слов невидимому духу.
