– Ну и чего ты выделывалась? – спросила у Виту другая «девочка» – темная брюнетка в длинном подобии платья.
Виту даже смотреть на мужчину не стал, проходя мимо. Отвечать он тоже не собирался, но за ним просто увязались.
– Правда же, – продолжала брюнетка – не то Тина, не то Тая, Виту даже не запоминал, кого тут как называли. Он просто запихивал чертовы штаны в подобие сундука и искал там свободные короткие шорты, которые не станут сжимать избитую задницу.
А злая муха все зудела над ухом:
– Вожак тебя любит, балует. Ты не заметила, что тебе лучшие вещи достаются.
– Не заметил, – исправил его Виту, найдя то, что он искал. На самом деле он все замечал, но не считал это какой-то особой милостью Вожака.
Он заработал себе право выбирать и вещи, и комнату, и многое другое, еще и не задницей, а делом, только говорить об этом он не хотел, особенно с этим идиотом, что бегал за Вожаком, как верная течная сучка.
– Что? – спросил этот самый сук так, будто не понял, что ему сказали.
– Просто отстань, – ответил ему Виту и натянул короткие джинсовые шорты. Они были светлыми, потертыми, мягкими и прохладными для горящей от побоев кожи, а спереди в них была своего рода мембрана, созданная из подкладочной ткани в виде кармана, напоминающего, что где-то там, в мире существует нижнее белье.
Виту просто хотел подумать обо всем.
Он натягивал короткий топ, чтобы не оставить торс совсем без одежды, распускал волосы, чтобы поправить растрепанный хвост, и все пытался вспомнить, куда он дел нож. Ему хотелось выбраться наружу, а там без оружия бродить было опасно.
– Ты самый красивый из нас, – сказал ему брюнет, и все сошлось в голове у Виту.
Руки в волосах застыли, словно забыли, зачем вообще завязывать на макушке хвост.
– Ты самый красивый, – говорил ему тот страшный голос из прошлого – голос человека, который его усыновил.
– Правда? – удивлялся маленький Виту и почему-то, дурень, радовался.
– Правда, – отвечал ему приемный отец и блаженно улыбался, прежде чем напомнить, что он растет похожим на мать.
– Какой она была? – спрашивал Виту, повзрослев.
– Красивой, – единственное, что слышал в ответ.
Руки отца тогда снова оказывались в его волосах, ласково проводили по щеке, едва касаясь подушечками пальцев.
– Ты ведь любишь меня, правда? Ты ведь не только красивый, но и послушный мальчик? – голос из прошлого буквально сверлил разум, а долбанутый брюнет нарывался, хватая его за плечо и дергая на себя.
