— Святая София и у нас, и в Киеве. И в Новеграде святая. Пошто хулу чинил ей? Того бог не приемлет!
На паперть поднялся одетый ремесленником человек средних лет, стал рядом с попом, поднял обе руки и густым низким голосом стал выкрикивать, как только поп выдохся, словно думали они одной мыслью:
— И того бог не приемлет, что русские с русскими воюют, а половцы тем временем на нашей земле насильничают,
И голос ремесленника, и его фигура показались князю знакомыми. Никак это его Прокша? Князь приказал одному из своих гридей пробраться к паперти, но толпа не пропустила его.
К старшему мечнику протолкался Ондрей с сумой через плечо.
— Возьми мою ногату, отдай мне раба, — сказал он, протягивая монету.
Конвоир немедленно разомкнул колодку на шее одного из кощеев. Освобожденный подошел к Ондрею, сложил руки на груди в знак покорности, произнес:
— Ты за меня выкуп дал, теперь я твой. Казни меня, продай меня, убий меня — я твой.
Это была клятва, которую раб обязан был произносить при переходе к новому хозяину. Но Ондрей ответил:
— Не хочу я брата моего рабом. Ты свободен, иди где дом твой, где жена и дети.
Он обнял пленного и поцеловал его.
И многие гражане стали давать куны конвоирам, выкупая рабов. Где-то в глубине толпы раздалось визгливое рыдание. Несколько ремесленников и поденщиков волокли за руки лихваря Алипия, говорили ему:
— Ты много резу от нас пособирал, отдавай теперь все князю, и пусть эти люди-новгородцы будут свободны, пусть каждый идет где его дом, а кто захочет свободным у нас оставаться — пусть, а захочет князю служить — пусть.
Алипий рыдал, клялся, что у него нет денег, но люди стояли на своем:
— Нет кун, так нет тебе и свободы, путами свяжем тебя, и выкуп за тебя — сто рабов.
Стал Алипий просить старшего мечника отпустить сто рабов — он, мол, внесет куны после. Старший хотел было князя поспрошать, как быть, да тот со своими гридями уже ускользнул переулками в замок. Зная Алипия, не поверил ему старший на слово, не отпускал рабов. Тогда люди набросились на мечников, стали бить их палками и камнями, снимать колодки с рабов.
Скоро на площади не осталось ни военнопленных, ни гражан, а лишь стонали и ругались побитые конвоиры да лежал удавленный Алипий.
8
На реке Немиге под Минском войска Ярославичей были остановлены передовыми отрядами Всеслава. Сам Всеслав, опасаясь нападения на свою столицу Полоцк, задержался в городе, чтобы укрепить его. Он приказал рыть вокруг замка второй ров и соединить его протокой с Полотой, велел возить из лесу бревна.
