Рохвольд протянул Рогнеде руки, но она отшатнулась. Ей было страшно выслушать то, что она видела на его лице. Она закрыла глаза.
— Не хочу... Не знаю, отец, это так неожиданно... И я ведь никогда не видела никакого из них.
— Верно, дочь моя. Не дело девушки выбирать себе мужа, ты права. Не ты мужа, а я зятя выбирать обязан, такого, с которым мне будет спокойнее. Тебе же, по закону предков, в первый вечер придется обувку с его ноги снимать. Не пристало тебе, дочери князя, рабскую ногу разувать. А Володымер — сын княжеской ключницы. Так пиши, дочь моя, ответ: «Не хочу разуть рабынича, за Ярополка иду».
6
Все в замке было необычно, все изумляло: обширность двора, раз в двадцать превосходившего родное селище Алфея, прочность княжеских палат, которые как бы состояли из двух домов, поставленных один на другой, неслыханная высота окон, — каждое не ниже десятилетнего ребенка, — обилие различных построек.
Но еще сильней поразило Алфея другое. Он стал как-то вести в уме счет лицам, проходившим по двору, и после пятой полусотни сбился. Никогда раньше не приходилось ему видеть такого множества людей. Они жили в хижинах и землянках, тесно покрывавших добрую половину хозяйственного двора замка, и все они были рабами или закупами князя. Еще больше землянок лепилось вне ограды, по склонам холма. Там жили свободные ремесленники — плотники, скорняки, шерстобиты, чеканщики, пекари, сапожники и многие иные. В определенные дни и часы им разрешалось входить в замок, продавать свои изделия и принимать заказы от княжеских слуг. Бывало, что и сам князь удостаивал искуснейших из них своим вниманием.
Случалось разным людям обращаться и к Алфею, кузня которого — открытая площадка под жидким навесом из жердей — помещалась между конюшнями и псарней.
И у всех ремесленников и дворцовых рабов, кто заговаривал с Алфеем, он распытывал, какого они роду и племени — искал сородичей. Они же — кто со злой шуткой, кто с досадой, кто с недоумением, кто с добрым сожалением об ушедшем времени — отвечали одно и то же: давно они забыли свой род, навсегда утратили связи с племенем. Немало здесь бывших кривичей, дреговичей, смольнян, ильменских славян, древлян и даже далеких полян, а все на одного князя стараются, все при речке Полоте живут, полочанами ныне зовутся. И городу сему давно уже имя Полтеск дано.
...Не раз уже требовал от Алфея княжий староста, чтоб он подыскал себе невесту-рабыню. Князю-де нужна многая челядь, ее же легче рабам народить, чем князю добывать. Алфей отмалчивался. На свободе ему нужна была жена-помощница, хозяйка в доме, работница на поле. Здесь ему никто не нужен. Он усердно ковал добротные цепи, запоры к воротам, секиры, лопаты, ножи. Лишь мечей не научился делать — гнулись, крошились, ломались, к великому негодованию князя. Уже не раз, по слову князя, били Алфея, предупреждали, что будет продан за море Махмудам, если не научится делать оружие.
