Я спросила его, было ли это для него шоком. Он посмотрел на меня так, будто у меня было 16 голов: «Конечно, подобное со мной еще не происходило». Через пару мгновений, пока он просто глядел туда, где должна быть дверь, Бен понял, что исчезла не вся дверь, а только часть ее, с ручкой и ключом, и что эта часть пропадала из поля его периферического зрения, если он смотрел прямо перед собой на табличку с именем, закрепленную на двери. Он осторожно сместил взгляд и понял, что «дыра» — ученые и клиницисты называют ее скотомой — находилась в одном и том же месте в поле его периферического зрения, независимо от того, куда был направлен его взгляд, и он не мог видеть то, что в «дыру» попадало.
Что интересно в случае Бена, так это внезапное появление и такое же быстрое исчезновение скотомы: к тому времени, как он сумел сесть за стол, чтобы собраться с мыслями, «дыра» пропала. Бен пребывал в этом состоянии не более пяти минут. Большинство людей, сообщающих об ауре, могут определить ее начало как постепенное изменение своего восприятия. Обычно это длится от 5 до 20 минут и полностью проходит в течение часа. Подобно Бену, большинство людей испытывают во время своего первого опыта сильный испуг, и независимо от того, следует после этого головная боль или нет, стоит поговорить об этом с врачом, в особенности если фаза ауры длится более часа.
Объединив признаки разных состояний, в которых люди переживали ауру, мы заметим закономерность. В своих простейших формах зрительные ауры состоят из фосфенов — воспринимаемых нами световых пятен, которых на самом деле не существует. Вы можете легко вызвать собственные фосфены, если, предварительно закрыв глаза, осторожно надавите на глазное яблоко. Пятно света появляется потому, что вы механически активировали сетчатку посредством давления, которое оказывали на глаз. Поскольку сетчатка активирована, мозг «воспринимает» свет, даже если он иллюзорен. Вы также можете вызвать фосфены, активировав часть мозга, которая расшифровывает электрические сигналы, исходящие от сетчатки. В 1930-х гг. Уайлдер Пенфилд из Университета Макгилла в Канаде проводил электрическую стимуляцию открытого мозга находящихся в сознании оперируемых пациентов, чтобы понять, за что отвечают разные части мозга. Если тот участок, который он стимулировал, был важен для осуществления движения рукой, у пациента двигалась рука. Если бы была простимулирована область, детектирующая свет в определенной части зрительного поля, пациент увидел бы там фосфен. Таким образом Уайлдеру удалось составить множество удивительно полезных функциональных карт разных частей мозга. Может показаться, что это звучит варварски, но в 1930-х гг. можно было оперировать находящихся в сознании пациентов только под местной анестезией. Это было даже предпочтительнее, поскольку позволяло нейрохирургам ориентироваться в расположении жизненно важных зон мозга, отвечающих, например, за речь или движение, чтобы по возможности сохранить их неповрежденными. Такая практика применяется и сегодня, хотя научные исследования стали менее инвазивными. Посылая магнитные импульсы в ваш мозг, я могу активировать нейроны, которые заставляют ваше тело двигаться или видеть фосфен. Транскраниальная магнитная стимуляция — отличный инструмент для мягкого и обратимого включения частей мозга, чтобы мы могли точно знать, что они делают и когда.
