— Послушай, Оля, ты не хочешь лису на зимнюю шапку?
— Хочу, а что?
— Так, ничего. Хмызько из девятого класса приходил, я ему Сетон-Томпсона давал. Говорил, поймает для тебя.
— Да? А что ты деньги ни за что получаешь, не говорил?
— Нет. И вообще, биология ему нравится. Брема взял читать. Так что и я кому-то нужен.
— Это ты к тому, что к Коле не поедем?
— А ты как догадалась?
— Женским чутьем.
— Ну и что скажешь?
— Что ж я скажу? Это весной учитель зол — нервы за год истрепаны. А летом, перед отпуском, он отходчивый.
— А я-то боялся всевышнего гнева. — Сергей Андреевич присел и обнял жену.
— Перестань, руки грязные. — Но он хотел поцеловать ее, и оба упали на грядку. — Ой, перестань, огурцы помнешь!
— Чего деретесь, чего деретесь? — подбежал Саша и полил их из лейки водой.
* * *
На следующий день Сергей Андреевич шел ранним утром по липовой аллее. Навстречу вышел завхоз.
— Здравствуйте, Сидорович.
— Здравствуйте, здравствуйте. Куда это вы?
— За молоком.
— Да Павловна еще спит.
— Пока дойду — подоит.
— Теперь все спят до самых семи часов. Избаловались люди. Я когда заметил, что вы в шесть часов встаете, сразу понял — из толковых.
— А как вы заметили?
— Как — просто. Утром иду, свет уже горит, значит, встали.
— Так вы сами и того раньше?
Они оба рассмеялись, и Сергей Андреевич пошел дальше. Пока он перешел по мостку через речку и вышел на деревенскую улицу, хозяева уже выгоняли коров.
Павловна, наливая молоко, спросила:
— Андреевич, вы будете картошку окучивать?
— А когда нужно окучивать?
— Оно-то надо попозже, может, через неделю. Но лучше, если бы сейчас маленько — и бороной поверху. А потом другой раз в конце месяца — глубоко. А то травы не оберешься и у вас, и у нас.
— Так я тогда прямо сейчас и сделаю. Коня возьму. У Сидоровича борона есть деревянная.
— Вот деревянной совсем хорошо, она картошку не повытягивает. Коня в школе возьмете?
— Да.
— Так и нашу тогда заодно.
— Хорошо.
— А кто вам поводит?
— А я так.
— Нет, что вы, так и не получится.
— Ну Оля поводит.
— Она же коня боится.
— Пускай привыкает.
— Я повожу, Андреевич, вот корову пойду подою и повожу, вы только коня, главное, возьмите.
* * *
По летней, пыльной дороге — с одного боку бурьян, с другого — свежеобпаханная картошка — бежал мальчуган лет трех, босой, в одной белой, но грязной рубашонке до колен. Глаза светились на замурзанном лице, голые колени тоже перемазаны. В руках горкой была насыпана спелая земляника.
Навстречу ему шел мужик — в летних простых сандалиях, штаны вправлены в носки. Среднего роста, рыжий, в красной рубахе в белую горошину.
