Потом, заметив, что Франсуаза все так же расстроена, он нахмурился.
— Но что с тобою? Ты от меня что-то скрываешь.
— Нет, клянусь тебе! Я бежала сюда бегом.
Он обнял ее, сказав, что и для нее и для него небезопасно разговаривать здесь; и он хотел было вылезть из рва, чтобы снова уйти в лес. Она дрожала.
— Послушай! Может быть, все-таки лучше бы тебе остаться здесь?.. Тебя никто не ищет, тебе нечего опасаться.
— Франсуаза, ты что-то от меня скрываешь, — повторил он.
Она снова поклялась, что ничего не скрывает. Только она предпочла бы знать, что Доминик возле нее. И она пролепетала еще несколько других доводов. Она показалась ему такой странной, что теперь он сам отказался бы уйти. К тому же он верил в возвращение французов: кто-то видел войска в окрестностях Соваля.
— Ах, хоть бы они поторопились, хоть бы пришли поскорее! — горячо прошептала Франсуаза.
В это время на рокрёзской колокольне пробило одиннадцать. Удары доносились звонко и отчетливо. Франсуаза вскочила в испуге; прошло уже два часа, как она ушла с мельницы.
— Послушай, — проговорила она быстро, — если ты нам понадобишься, я подымусь в свою комнату и помашу платком.
И она побежала, а встревоженный Доминик лег на краю рва, чтобы наблюдать за мельницей. Подходя к Рокрёзу, Франсуаза встретила старика нищего, дядюшку Бонтана, знавшего всю округу. Старик поклонился: да, он только что видел мельника, окруженного пруссаками; потом, крестясь и что-то бормоча, нищий пошел своей дорогой.
— Два часа истекли, — сказал офицер, когда появилась Франсуаза.
Дядюшка Мерлье сидел тут же, на скамье у колодца. Он попрежнему курил. Девушка снова стала умолять, плакала, становилась на колени. Надежда на возвращение французов усилилась в ней, и, в то время как она рыдала, ей казалось, что она слышит вдалеке размеренную поступь солдат. О, если бы только они появились, если бы только освободили их всех!
— Послушайте, сударь… еще час, еще один только час… Ведь вы можете предоставить нам еще час!
Но офицер был непреклонен. Он даже приказал двум солдатам схватить ее и увести, чтобы спокойно приступить к расстрелу. Тогда в сердце Франсуазы разыгралась страшная борьба. Она не могла допустить, чтобы так убили ее отца. Нет, нет, скорее она сама умрет вместе с Домиником! И она рванулась в свою комнату, но в это время сам Доминик появился на дворе.
Офицер и солдаты испустили торжествующий крик. А Доминик, словно здесь никого не было, кроме Франсуазы, подошел к ней, спокойный, но немного строгий.
