Франсуаза все же вошла в чащу. Там она чувствовала себя не такой одинокой. На минуту она села. Потом, вспомнив, что время уходит, она поднялась. Сколько времени прошло с тех, пор, как она ушла с мельницы? Пять минут? Полчаса? Она потеряла представление о времени. Быть может, Доминик спрятался в лесочке, где они однажды вместе ели орехи? Франсуаза направилась туда, обошла лесок. Там вспорхнул только дрозд, издав нежный и грустный посвист. Тогда она подумала, что Доминик спрятался в расселине скалы, где иногда поджидал ее, но и там никого не было. К чему искать? Ей не разыскать его. Но постепенно желание найти Доминика все больше захватывало ее: она шла быстрее. Вдруг ей пришла в голову мысль, что Доминик, вероятно, вскарабкался на дерево. И теперь она шла, глядя наверх, а чтобы он знал, кто идет, она через каждые полтора-два десятка шагов окликала его. Кукушка отвечала ей. Когда в ветвях раздавался шорох, ей казалось, что Доминик тут и спускается вниз. Один раз ей даже представилось, что она, видит его; она остановилась, у нее перехватило горло, и ей захотелось убежать. Что она скажет ему? Неужели она пришла для того, чтобы увести его с собою на расстрел? Нет, нет, об этом она не скажет ни слова. Она крикнет ему, чтобы он бежал, чтобы не оставался в окрестностях Рокрёза. Потом мысль, что отец ждет ее, вызвала в ней острую боль. Она упала на траву, плача и повторяя вслух:
— Боже мой! Боже мой! Зачем я тут?
Франсуаза обезумела от сознания, что пришла сюда. И, словно охваченная ужасом, побежала, спеша выйти из лесу. Три раза она сбивалась в сторону и уже думала, что не отыщет мельницы, но вдруг вышла на луг, как раз против Рокрёза. Завидев деревню, она остановилась. Значит, она вернется одна?
Она стояла на месте, когда чей-то голос тихонько окликнул ее:
— Франсуаза! Франсуаза!
И она увидела Доминика, высунувшего голову из рва. Боже праведный! Она его нашла! Значит, небо желает его смерти? Она подавила крик, сбежала в ров.
— Ты искала меня? — спросил он.
— Да, — ответила Франсуаза. В голове у нее гудело, и она сама не знала, что говорит.
— Ну, что там делается?
Она опустила глаза и прошептала:
— Да ничего; я беспокоилась, мне хотелось тебя повидать.
Тогда, успокоившись, он объяснил ей, что не хотел уходить далеко. Он опасался за них. Эти негодяи пруссаки вполне способны выместить злобу на женщинах и стариках. Словом, все шло прекрасно, и он добавил смеясь:
— Отложим свадьбу на неделю, вот и все.
