Не отуманила эта любовь ещё его ум — понимал он, какая пропасть разделяла его, атамана разбойников, за голову которого в Москве назначена награда, и дочь влиятельных купцов-богатеев Строгановых. Надо было вырвать с корнем это гибельное для него чувство.
Да не вырвалось оно!
Начавшийся ропот и брожение среди людей сочтено было Ермаком началом его спасения. Он надеялся, что опасность предстоящего похода, о котором он говорил старику Строганову, излечит его от рокового увлечения.
Брожение и ропот среди людей действительно всё увеличивались. Некоторые уже громко выразили желание вернуться на Волгу.
— Что же это такое? — говорили они. — Так закиснуть здесь недолго, обабиться, многие уж милуются с дворовыми бабами да девками. Плохое дело это, не казацкое… Да и атаман стал сам не свой, ходит, словно сыч какой. Самому, чай, в тяготу…
— Кабы в тяготу было, увёл бы, не подневольный, — слышалось замечание.
— А мы подневольные, што ли?.. — раздавался раздражённый голос.
— Зачем подневольные? В кабалу из нас никто не продавался.
— То-то и оно-то…
— Только как атаман, — замечали более благоразумные.
— Что атаман! Нянька он нам, што ли? И без него дорогу найдём.
— Как же без атамана?
— Другого выберем…
— Другого? Сказал тоже… А кого? Не тебя ли?..
— Зачем меня?.. Не меня и не тебя. Другие найдутся…
— Где они, другие-то?.. Надо, чтобы атаман атаманом был, чтобы знали его в окружности, имени боялись. Таков наш Ермак Тимофеевич.
— Ивана Кольцо попытать…
— Сказал тоже, Иван Кольцо… Не пойдёт он…
— Для чего?..
— Супротив Ермака николи не пойдёт… И пытать нечего…
— Так самому сказать… Ермаку…
— А как скажешь-то?..
— Круг собрать… А то ведь тошнёхонько… Без дела лежать и от еды только брюхо пучить, совсем изведёшься…
— Круг — это дело… Надо погуторить с товарищами…
Такие или подобные им шли разговоры среди новых посельщиков строгановских. Ермак Тимофеевич если не знал о них, то угадывал… Надо было дать дело людям, иначе брожение среди них могло принять большие размеры — люди действительно могли уйти, не выдержав скуки однообразной жизни, а это — что плотина: прорвётся — не удержишь.
Такого мнения был и Иван Кольцо, не раз предостерегавший Ермака в этом смысле и даже побудивший его завести с Семёном Строгановым разговор о необходимости похода.
— Что ни на есть там будет, а люди, по крайности, ноги поразомнут, и то дело, — говорил Иван.
Поэтому он встретил вернувшегося из хором Ермака вопросом:
— Ну, что, как?..
