Внутренний голос был прав. Но я не могла ничего не делать. В полицию обращаться действительно рано. А вот если у меня уже будет круг подозреваемых, я смогу поделиться этими сведениями.
Недолго думая, я подошла к двери и нажала на домофоне номер их квартиры. Я была уверена, что никто не ответит, но, к счастью, тут же услышала голос.
— Мама, ты что-то забыла?
— Да, кошелек, — рискнула я.
— Кто это?
Ну и какой он после этого аутист? На звонки домофона отвечает, на телефон, скорее всего, тоже, мать узнаёт по голосу, не боится общаться с незнакомцами… Впрочем, я мало знаю об аутизме, к тому же диагноз толком назван не был, так что про голос матери я, наверно, погорячилась. Но логичнее для человека его психотипа бросить трубку домофона, поняв, что это не она.
— Это Лариса, я приходила к вам вчера, помните?
Раздалось приятное и слуху, и сердцу пиликанье — он вспомнил.
Единственное окно Ротонды на третьем этаже заливало светом ее купол и люстру оригинальной формы в его центре. Шесть маленьких рожков будто светились какой-то фосфорной смесью. Лестница же и пол Ротонды утопали в мягком полумраке.
Поднимаясь по железным решетчатым ступенькам и держась за крашеные деревянные перила, я внезапно подумала, что это может оказаться подставой. Ребенок-аутист, не способный на агрессию и, соответственно, не вызывающий ни в ком испуга, — образ, навязанный его матерью. А по факту это здоровый высоченный мужик лет двадцати. В самом расцвете сил, как говорится. И вот он спокойно открывает мне дверь… Я также вспомнила, что в прошлый раз мне никто не ответил на домофон, а Петя ведь должен был быть дома. Почему именно сейчас он впустил незваную гостью?
Я попыталась воспользоваться своей техникой избавления от страха, уже не раз мной оговоренной, и представить себе, что мы с ним сидим на полу, как дети малые, и играем в машинки, но почему-то стало только хуже. Картинка ни умиления, ни смеха не вызвала.
Я замерла возле нужной двери, но подумать мне не дали — дверь гостеприимно распахнулась.
Петя молча посторонился, пропуская меня внутрь и уставившись в пол. Когда я зашла, он прикрыл дверь, но не стал ее запирать. И то слава богу, это меня чуть-чуть приободрило. Если что, сумею быстро ретироваться.
«Если он ударит по голове чем-нибудь тяжелым, какая на фиг разница, открыта дверь или нет?»
Ну да. Но я тогда просто не буду поворачиваться к нему спиной.
— Ты хотела поговорить о Светлане? — спросил он, все еще не глядя на меня.
