— Из именно одиноких Василий. Он же старший по дому. И он занимался облагораживанием несколько лет назад. За то, что все непотребства стерли со стен, домофон поставили и экскурсии проводят — это ему спасибо. — Взгляд женщины, как только она заговорила о незнакомом мне Василии, сразу потеплел. Я постеснялась спросить, а она не говорила, есть ли в их с Петей семье мужчина. В случайно оброненной ею реплике значился только муж, вернее его отсутствие.
Я оглядела еще раз кухню. На плите чайник и маленькая кастрюля. В раковине две тарелки и две ложки. Наверно, нет. Был бы — суп варился бы в кастрюльке побольше. Да и тарелок было бы три.
— И всё, больше никого? Что он за человек? Хороший?
— Нет, — одновременно с моими двумя последними вопросами произнесла она. — Ах, да, — тут же улыбнулась она. Лишь бы я не подумала, что «нет» относилось не к первому вопросу. — Он положительный во всех отношениях! Не пьет, не курит.
— Вы сказали «нет»? — вернула я ее к главной теме. Про плохую Свету и хорошего Василия мне слушать надоело. — То есть имеются тут еще одинокие, правильно я вас поняла?
— Да, есть еще новый жилец. Ну такой тоже, — сморщилась она. — Прощелыга какой-то. Лучше бы твоя подруженька с ним связалась, два сапога пара.
— Вы их видели вместе? — обрадовалась я.
— Нет, я имею в виду, характер сразу видно. Лучше бы она с ним, а не… Ой, ну он позже въехал. Месяц где-то назад. — Предваряя мой вопрос, быстро сказала: — Как зовут, не помню. Имя какое-то редкое.
— Ясно. А какая квартира его?
Она опять долго на меня смотрела. Наверно, она из тех людей, кто считает, что видит людей насквозь. Достаточно пристально всмотреться в чье-нибудь лицо — и вуаля, все мысли как на ладони. Я выдержала взгляд. Тогда она молча показала глазами на раковину. Ну да, там стена. Стена, видимо, общая с заинтересовавшей меня квартирой.
— А Василий живет на другой лестнице. Это когда входишь в парадную, в Ротонду сворачиваешь налево, а туда — направо. У нас одна квартира на втором и три на третьем, а там две на втором и одна на третьем.
— Как у вас все сложно, — нахмурилась я. В Ротонде четыре квартиры, но всего в парадной, выходит, семь. Она не среагировала. — Ладно, я пойду, — поднялась я. Хотела из вредности добавить «спасибо за чай», но не стала нарываться. Кто знает. Может, я не последний раз тут в гостях. — А можно мне переговорить с вашим сыном? Я быстро, — тут же добавила я, обуваясь, но Людмила Григорьевна хмуро покачала головой.
