– Я ненавижу тебя, Чарльз! – орал Огастус.
Мадлен всхлипнула и выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок. Слезы градом бежали у нее по щекам, пропитывая старомодное ночное одеяние.
– Скажи мне, где ребенок, – прорычал Огастус. Он слегка покачивался, и даже с расстояния я почувствовала отвратительный запах алкоголя.
Чарльз кашлянул. Когда он улыбнулся, на его зубах показалась кровь.
– В безопасности, – прохрипел он. – Ты можешь убить меня, но нашего ребенка ты никогда не получишь. Ты будешь гореть в аду за то, что сделал!
Огастус издал лающий смешок, а его пальцы крепче сомкнулись вокруг рукоятки пистолета.
– Я верну себе только то, что принадлежит мне по праву, брат, – презрительно выплюнул он. – Ты украл у меня жену, опозорил меня перед всеми, а теперь еще и принес в мир ублюдка. Может быть, я окажусь в аду, но я позабочусь о том, чтобы там меня ждал ты.
– Нет! Огастус, пожалуйста, не делай этого. Я сделаю все, все… – всхлипнула Мадлен.
Губы мужчины сжались в одну сплошную линию, он грубо дернул Мадлен за волосы, и она вскрикнула от боли.
– Теперь смотри очень внимательно, ведьма. Я убью Чарльза, и как бы ты ни умоляла меня отправить тебя за ним, я оставлю тебя в живых, чтобы ты никогда не забыла эту ночь. Мы поняли друг друга?
Он тряс ее, как собаку, и вдруг у Чарльза открылось второе дыхание. Он вскочил. Протянув руку вперед, он схватил рукоятку оружия брата. Огастус грубо оттолкнул от себя Мадлен.
Ее крик эхом отразился от стен, слившись с громким хлопком пистолета, который прогремел на всю комнату.
– Чарльз, Чарльз, нет!
На какое-то мгновение в комнате, казалось, стало нечем дышать, когда братья встали друг напротив друга. Лицом к лицу. Их лица были забрызганы кровью, а в светлых волосах отражался пылающий огонь.
Я была слишком потрясена и не могла даже пошевелить пальцем. Запахи, звуки – все это казалось слишком реальным для сна. Мурашки поползли у меня по спине, и тут Чарльз вдруг закашлялся. Темная кровь хлынула по его губам, окатила светлый воротник рубашки его брата, и он рухнул. Раздался глухой удар, когда его тело коснулось пола. Из его легких вырвался лихорадочный, хлюпающий вздох.
– Чарльз, – всхлипнула женщина и подползла к нему, очень медленно и неловко, будто марионетка, которой перерезали нити.
– Иди сюда, Мадлен! – Огастус снова схватил ее за волосы.
Ее возглас был почти беззвучным.
– Чарльз, – задыхаясь, прошептала она и посмотрела на Огастуса с такой ненавистью во взгляде, что даже мне стало холодно.
