Михаил положил ладонь на могилу брата, погладил траву.
— Вот так-то, Сашка! — вслух сказал он. — А ведь если бы мы переехали, ты бы остался жив...
Туйко, дремавший у ног хозяина, поднял голову. Михаил встретил взгляд умных собачьих глаз и вдруг устыдился своих слов: уж не упрекает ли он отца? За что? Рок слеп. Никто не застрахован от случайностей, и никто не может знать, что с ним случится через месяц, через год...
Солнце уже повисло над лесом, наступил вечер, а Михаил все еще сидел на могильном холмике, и главный вопрос — как и где жить? — оставался без ответа.
16
В полосатой пижаме, в мягких домашних туфлях и широкополой шляпе Василий Кирикович прогуливался по Лахте. Унылый вид заколоченных домов, обвалившихся сараев и заброшенных колодцев уже не вызывал в его душе неприятных ощущений: в былые времена целые города исчезали с лица земли. Для отдыха это даже лучше, рассуждал Василий Кирикович, ни шума, ни пыли. И очень хорошо, что нет любопытных глаз, нет надоедливых вопросов и никому не надо объяснять, почему он так долго не навещал родной край. Да и ходить по деревне, по этой чистой мягкой траве вот так, по-домашнему, — одно удовольствие.
Напротив дома Маркеловых Василий Кирикович остановился. Уверенный в том, что соседи всей семьей на работе и его никто не может видеть, он с откровенным интересом рассматривал усадьбу Ивана.
Дом что надо: высокий, просторный, на цементированном каменном фундаменте. Матёрые бревна подрубки из трех венцов, сделанной, видимо, в прошлом году, просмолены, крыша из аккуратно подогнанного шифера. Под общей крышей с домом — сарай, тоже просторный и прочный, с обновленным въездом для лошади. Близ сарая амбар, баня, колодец с воротом. Тут же телега, две волокуши; к стене прислонены сани и подсанки.
«Хозяйство, как прежде у кулака, — подумал Василий Кирикович. — На что ему цивилизация?..»
Он хотел было двинуться дальше, но в это время дверь дома Маркеловых неожиданно отворилась, и на крыльцо вышел Митрий.
— Во́йдик[11], Кирикович! — поклонился старик и спросил по-вепсски: — Чего же издали смотришь, не зайдешь?
Василий Кирикович, будто его застигли за непристойным делом, смутился.
— Вот смотрю — хороший у вас дом. Не то что наша развалюха.
— В старопрежние-то времена по дому да по упряжи хозяина судили.
— Иван — хозяйственный мужик. Да и в силе.
— Да ты заходи на беседу-то! Чего через двор кричать? Один я!.. — уже по-русски пригласил Митрий.
