«Куда же поедет эта девчонка? — гадал Герман. — Неужели в Саргу? А где еще может быть кино?..»
За ужином Петр ничего не ел, но ждал, когда мать начнет разливать чай. Выпив стакан крепкого чая, он обернулся к старшей сестре.
— Пойдешь?
Герман понял, что речь идет о катанье на лодке, и напряженно ждал, что ответит Катя.
— Посуду надо вымыть, — не сразу ответила та. — Люська спать ляжет. Ей рано вставать.
— Даром посуда, поди! — сказала Нюра. — Сама вымою.
Гора с плеч!..
Втроем они вышли на крыльцо.
— А вечерок-то сегодня — удивительный! — воскликнул Герман, сдерживая шаг и желая, чтобы Катя прошла вперед. — Между прочим, как по-вепсски «удивительный»?
— Никак, — ответил Петр. — Только описательно можно перевести. Или сказать проще: вечер очень хороший... Вообще в нашем языке эпитетов мало. Наверно, предкам некогда было любоваться красотами.
— Понятно...
Герман чувствовал себя неловко оттого, что девушка идет сзади, но боялся предложить ей пройти вперед: вдруг она остановится, как тогда, в дверях, а то и домой повернет. Однако на узкой тропинке он все-таки посторонился. Катя, не поднимая глаз, быстро прошла за братом, прошла настолько близко, что Герман, кажется, ощутил запах ее волос.
Едва подошли к лодке, Петр сбросил с себя трикотажный спортивный костюм и остался в одних плавках.
— Надо же так загореть! — ахнул Герман, с восхищением и завистью оглядывая шоколадно-кофейное тело Петра. — Как индеец!
— Есть маленько! —с легким самодовольством усмехнулся Петр и распорядился: — Катеринка — на корму, а ты, Гера, в нос. Сталкиваем! — и взялся рукой за борт. Когда лодка оказалась на плаву, Петр взглянул на часы, сделал глубокий вздох и взмахнул веслами. Лодка дернулась и стала быстро набирать скорость, зажурчала рассекаемая килем вода.
Герман сразу почувствовал, что это уже совсем не такая, как утром, гребля, не легкая прогулочка, а спорт.
Петр греб мастерски, мощно, не сбивая дыхания. В рассчитанных движениях угадывалась большая натренированность. Ритмично ходили под темной кожей широкие лопатки, буграми переливались на плечах мускулы, пружинисто сгибалась и разгибалась сильная спина.
Герман смотрел на атлетическую фигуру Петра и, кажется, каждым мускулом ощущал свою слабость перед этим парнем. И было стыдно вспоминать, как сам сидел за этими веслами...
«Конечно, целыми днями на свежем воздухе. Да и столько времени тренируется», — думал Герман, оправдывая перед собой собственную слабость. Он перевел взгляд на Катю.
