Летний день просторен, как дом, из которого вынесли всю мебель. Хорошо играть, веселиться в таком дому — ничто не мешает. Мальчики забыли обо всем на свете, но неожиданно веселье их было нарушено.
— Петька, иди сейчас же обедать! — в разгар игры позвала Петькина мать.
— Иду! — недовольным голосом отозвался Петька.
Они договорились, что встретятся после обеда и пойдут на пруд ловить рыбу — у Петьки дома была удочка. Алешка хотел вернуть приятелю ружье, но тот не взял:
— Бери себе, мне папа еще сделает.
Дружба с Петькой переменила Алешку — он словно бы излечился от тяжелой болезни. Мальчик не боялся теперь улицы, едва проснувшись и поев, бежал гулять и нередко часами пропадал неведомо где. Степан радовался тому, что детство берет свое, и ни в чем не препятствовал Алешке — считал, что права он такого не имеет в чем-то ему препятствовать. В самом деле, кто ему мальчишка?.. Думы об этом точили ему сердце, и некуда было деться от них.
Если Алешки долго не было дома, Степан скучал по нему. И тогда не мог усидеть в избе, не мог сосредоточиться на каком-нибудь деле. Ноги сами несли его на улицу, и немалого труда стоило ему не пойти разыскивать мальчишку. Так и дожидался его, сидя на завалинке или бесцельно бродя около дома. Всякие мысли лезли ему в голову в такие минуты. Мальчишки в Алешкином возрасте не очень-то осторожны — ни воды, ни машин не опасаются. Особенно боялся Степан машин. Они представлялись ему тупыми, бездушными существами, способными измять, исковеркать, уничтожить на земле все живое.
Однажды Алешка предупредил Степана:
— Дедушка, мы за рыбой на пруд…
И убежал.
Степан знал: рыбы никакой не будет — так, два-три карасика, зато весь день мальчишки ему не видать — это уж точно. Поэтому он не слишком беспокоился, когда Алешка не явился к обеду. Беспокойство появилось позже и исподволь.
Уже в который раз, выйдя из дома, Степан смотрел на солнце — оно нависло над самым лесом, и оттого, что близко было оно к земному краю, беспокойство вдруг сменилось ясной, отчетливой тревогой, тоской, от которой было только одно спасение: немедленно найти ребенка. Но напрасно выглядывал его Степан в улице — Алешки нигде не было.
До пруда было километра два — полчаса пути. Редких встречных Степан останавливал, спрашивал об Алешке и Петьке. Прохожие пожимали плечами, разводили руками: нет, не видели, не знают… И Степан шел дальше по пыльной дороге.
Еще издали он определил: на пруду ни души. Но все-таки подошел к нему. Вода лежала в берегах спокойной, ровной гладью. Бесшумной тенью проскользнула над головой ворона. «На гнездо летит», — отметил Степан по давней привычке отмечать все, что происходит вокруг. Куда теперь идти, что делать, он не знал.
