— Майкл, — услышал он вдруг над собою голос Джеремии Смита и встрепенулся… Задумавшись, он не заметил, как американец подошел к нему и теперь стоял рядом, широко и дружелюбно улыбаясь. — Не возражаете, если я присяду?
И, не дождавшись ответа, Смит сел рядом с Мишелем на скамейку, плотно, уверенно, устраиваясь поудобнее и надолго.
— Что это у вас такой грустный вид, Майкл? — дружески подмигнул он Мишелю. — Опять опаздывает ваша девушка?
Он, как всегда, все знал, но Мишель уже перестал этому удивляться.
— Вы всегда все знаете, — вяло констатировал Мишель лишь для того, чтобы из вежливости поддержать разговор.
Смит дружески положил руку с синеватыми ногтями на плечо Мишеля:
— А вы, Майкл, человек совсем открытый. Поверьте, я не угадываю ваши мысли, я просто читаю их на вашем лице. Хотя… не спорю, это тоже надо уметь и научиться этому дано не каждому…
— Ну вот, — слабо улыбнулся Мишель, — а я-то думал, что вы… колдун!
Они рассмеялись: Мишель грустно, а Джеремия Смит напористо весело, словно хотел передать свое хорошее настроение и Мишелю.
— А ведь я искал вас специально, Майкл, — вдруг оборвал он смех и сразу же стал очень серьезным.
Мишель с любопытством взглянул на него.
— Я хотел напомнить вам, что я просил вас… никому не рассказывать о том, что мы с вами вчера видели… — Он понизил голос: — …вчера на катере.
Кровь прилила к лицу Мишеля, он побледнел, губы его дрогнули, зрачки расширились, и, не в силах произнести ни слова, он кивнул.
— Немедленно прекратите… — крикнул Джеремия Смит, тыча пальцем в направление носа катера. — Слышите? Я требую!
Он выпрямился в своем кресле, на лбу выступили капли пота. Он крикнул это Фади, и лицо Фади перекосилось — он не привык, чтобы на него кричали.
— Я — требую! — яростным полушепотом повторил американец и положил тяжелые кулаки на стекло стола.
Фади вдруг нервно зевнул, провел ладонью по лицу, словно стирая гримасу ярости, и кивнул американцу. Затем резко встал, поправил полурасстегнутую кобуру, толчком отодвинул мешавшее ему кресло и твердым шагом направился за рубку — на нос катера.
Джеремия Смит проводил его ледяным взглядом, потом обернулся к Мишелю и развел руками:
— Фашисты остаются фашистами, ну что вы от них хотите!
В голосе и жесте его было осуждение, но осуждение это показалось Мишелю похожим на попытку оправдаться.
— Они бросили в море человека, — полуутвердительно-полувопросительно сказал Мишель, чувствуя в груди леденящий холод. — Они утопили кого-то…
