Фрося неслась прочь от этого места, от озера, от высокой травы, от людей, от небытия.
Фрося не заметила, как домчалась до птицефермы. Она ее узнала и узнала открытую форточку высоко над землей.
Фрося подпрыгнула, зависла, но не удержалась за воздух и шлепнулась обратно на землю. С третьей попытки она все-таки достигла цели, уцепилась за форточку, перевела дух. А дальше – все проще.
Трепеща крыльями, Фрося слетела на пол, засыпанный опилками. Определила глазами свой ряд и свое спальное место, возле жирной суповой курицы.
Через несколько минут она уже была на месте, и никто не догадался, что она успела заглянуть в совершенно другую реальность. Плата за которую – небытие. А здесь, в углу, ей ничто не угрожает. Как хорошо!
Фрося закрыла глаза. На нее опустился покой. Покой – это когда больше ничего не хочешь, кроме того, что имеешь. Все познается в сравнении. Там, на воле, – сплошной риск и свежий воздух. А здесь – никакого риска. Охотников с ружьями сюда не пускают, да они и сами не пойдут. Их интересует дикое мясо, а не бройлеры.
На птицефабрике есть все, что нужно для жизни: питание и проживание. Плохое питание и тесное проживание, но все равно – бытие.
В конце бытия – убойный цех. Но об этом никто не думает. И человек тоже не думает, живет, пока живется.
Куры входят в пищевую цепочку человека. А человек? Может быть, он тоже входит в чью-то пищевую цепочку. Чью? Планеты Земля. Ведь Земля – живая. Так говорят. Нефть – кровь Земли. В середине ядро, как у каждой живой клетки.
Земля – живая. Ей тоже нужно постоянное питание и проживание.
Фрося стала устраиваться поудобнее и пару раз толкнула суповую курицу. Курица проснулась и недовольно забормотала.
– Что? – не расслышала Фрося.
– Если ты будешь толкаться, я перну тебе в лицо, – пообещала суповая курица.
– Испугала… – отозвалась Фрося.
Она только что видела смерть, чем ее можно испугать?
В зале выключили свет. Стало тихо, только в дальнем правом углу шумно вздыхала молодая несушка. Ей хотелось разнообразия.
